Тайное становится явным - [8]

Кэллаген подошел к нему.

— Привет, Слим, — произнес Габби. — Ты прекрасно выглядишь. Окажи мне услугу, скажи, кто для тебя шьет. Он явно знает, как шить костюмы.

Кэллаген приподнял бровь и сказал:

— Ты тоже неплохо выглядишь, Габби.

Вентура пожал широкими плечами.

— Времена очень тяжелые, Слим. Для вас, парни, это все хорошо, но для меня из-за этой войны ничего хорошего нет. — Он вздохнул. — Ни у кого нет денег, меня это иногда начинает очень волновать.

Вздох перешел в ангельскую улыбку, искривившую губы Габби и обнажившую набор зубов, на которые дантисту пришлось извести много платины.

— Ты все еще пьешь виски, — заключил он начатый разговор.

Кэллаген кивнул. Габби заказал большой стакан виски Кэллагену и джин с содовой для себя.

— Итак, Слим, ты опять на тропе войны? — спросил он. — Это забавно, но я всегда знаю, когда ты кого-нибудь ищешь. Что случилось? Кому-нибудь из моих клиентов не очень хорошо?

Кэллаген покачал головой, отпил немного виски и произнес:

— Я хочу увидеть Ланселота Вендейна. Через него я получил задание и довольно неплохое. Я чувствую, что мне хотелось бы поставить ему выпивку. Ты что-нибудь о нем знаешь, Габби?

— Много чего, — ответил Вентура. — Не знаю, что бы я без него делал. Он здесь тратит деньги. Малый умный. Мне хотелось бы иметь его мозги. И, — продолжил он, — не только умный. Он еще и джентльмен. Звучит почти невероятно, я знаю, — он улыбнулся Кэллагену, — но это факт. Родом он из древней семьи. Деньги делает на бирже. Ну, что ты на это скажешь?

Кэллаген ничего не ответил и допил виски.

— Он придет, — сказал Вентура. — Он обычно приходит сразу после двенадцати. Но я не знаю, будет ли у него время для разговора.

— Почему у него не будет времени, чтобы поговорить? — спросил Кэллаген.

Габби усмехнулся.

— Мы втроем играем наверху в покер. Игра начинается в половине первого, почему бы тебе не принять в ней участие? — пригласил он. — Если повезет, что-нибудь выиграешь.

— А это идея, — сказал Кэллаген.

Увидев, что Вентура смотрит на портьеры у входа, он обернулся. В зал входил молодой человек.

— Легок на помине, — шепнул Габби.

Кэллаген разглядывал Ланселота. Рост Вендейна был приблизительно шесть футов. Широкоплеч, с узкой талией. На открытом лице широкие брови. Непослушные волнистые волосы принадлежали к тому типу волос, которые любят теребить женщины. Он подошел к стойке, а Габби произнес:

— Добрый вечер, мистер Вендейн. На случай, если вы не знаете, — это мистер Кэллаген. Мистер Слим Кэллаген, из «Сыскного агентства Кэллагена». Он хотел бы немного поговорить с вами.

Вендейн пожал руку и произнес:

— Рад видеть вас, мистер Кэллаген. Обо мне вы, вероятно, слышали. Давайте пройдем и поговорим.

Он пересек площадку для танцев и подошел к одному из столиков, стоящих на противоположной стороне зала. Рукой подозвал официанта и заказал спиртное.

— Значит, вы видели старину Лейна. Он приятный старикан, не так ли? — спросил он.

— Я видел его сегодня вечером, — ответил Кэллаген. — Он обрисовал мне ситуацию, но есть несколько моментов, которые я бы хотел обсудить. Согласно Лейну, мой клиент — ваш дядя, но, насколько я понимаю, именно вы являетесь лицом, пригласившим меня поучаствовать в этом деле?

Ланселот кивнул.

— Да, — сказал он. — Я ускорил все дело, его нужно было ускорить. Оно мне не нравится.

Он протянул портсигар Кэллагену и дал прикурить. А потом продолжил:

— Когда я услышал о краже драгоценностей, я, естественно, был обеспокоен. Так как, — полагаю, что Лейн вам об этом говорил, — по завещанию после смерти моего дяди драгоценности переходят ко мне, а я могу делать с ними все, что захочу. В завещании говорится, что последний член семьи по мужской линии в возрасте более двадцати пяти лет и не имеющий наследника, становится действительным владельцем драгоценностей.

Кэллаген кивнул.

— Я намеревался продать их, когда они ко мне попадут, — сказал Вендейн, — так как, честно говоря, я не вижу смысла в том, чтобы владеть кучей старинных драгоценностей, которые можно носить от случая к случаю или показывать на частных выставках. Эксперты считают, что если произвести вновь огранку камней и вставить их в новое обрамление, то стоимость удвоится. Полагаю, для меня это не будет лишним, — продолжал он. — Вероятно, вы знаете, что, по мнению врачей, мой дядя вряд ли проживет больше четырех-пяти лет.

Он откинулся на стуле и счастливо улыбнулся.

— Мне это отлично подходит, — сказал он. — Деньги мне сейчас не нужны. За последние пару лет мне здорово везло. И к тому же я являюсь совладельцем одной из брокерских контор, которая зарабатывает для меня деньги. Но я мечтаю лет через восемь или девять отойти от дел и заняться приятным времяпрепровождением.

— Имея 200000 фунтов, можно здорово провести время, — заметил Кэллаген.

Вендейн кивнул.

— Я бы не хотел взять все это себе, — сказал он, — так как должен правильно поступить с девочками.

— О, вы предусмотрели это, — ответил Кэллаген.

— Естественно, — сказал Вендейн. — Я абсолютно уверен, что старикан вряд ли сможет оставить им что-нибудь приличное, когда он покинет этот мир, и, должен сказать, они не сочтут совсем правильным, если я возьму все деньги, а им придется искать работу в качестве гувернанток или еще кого-нибудь. Ведь без денег они не смогут содержать поместье. Я решил, что если смогу получить 200000 от продажи драгоценностей, то выделю им по 30000 фунтов каждой, чтобы они до конца дней могли жить на проценты от этих денег. Даже в этом случае у меня все будет в порядке, у меня останется 100000 фунтов.