Тайное письмо - [23]

– Кете! – крикнул он. – Завтрак готов?

– Да! – послышался ответ из их спальни. – Уже иду.

В ожидании, когда придет жена, он сел за стол и начал вращать колесико настройки радиоприемника «фольксемфенгер», который стоял на кухонном буфете. Государство специально выпустило миллионы недорогих радиоприемников, чтобы жители Германии слушали национал-социалистическую пропаганду, которую передавали из Берлина по приказу Геббельса. Иностранные радиостанции были под запретом, за нарушение которого могли отправить в концентрационный лагерь на год и даже больше. Чтобы помешать распространению иностранных новостных сигналов, власти уничтожали радиопередатчики в Европе. Однако у «Би-би-си» была немецкоязычная служба, и передаваемые ею новости можно было слышать по всей Европе.

Когда Магда спускалась к завтраку, она слышала, как фрагменты различных радиопрограмм быстро сменяют друг друга. Отец крутил колесико: классическая музыка, женский голос, читающий стихи, странный свистящий звук – все они звучали на кухне и резко обрывались, пока наконец не заговорил голос с английским акцентом:

Сегодня утром премьер-министр Невилл Чемберлен объявил о том, что он передает свои полномочия первому лорду адмиралтейства сэру Уинстону Черчиллю…

Сигнал пропал. Магда остановилась в дверях, наблюдая за тем, как отец прибавляет громкость.

Первые новости о вторжении Германии в Голландию, Бельгию и Люксембург достигли Лондона на рассвете…

– Папа… что ты слушаешь?

Петер поднес палец к губам.

– Тсс… Подойди сюда… Сигнал такой плохой, что я едва его слышу.

Магда стала внимательно слушать.

В официальном обращении к своим солдатам, воюющим на Западе, Гитлер сказал: «Пришел час решающей битвы за будущее германской нации». Судя по сообщениям, полученным из Голландии, немецкие войска перешли границу ночью. Голландцы уничтожили мосты через реки Маас и Эйсел, чтобы помешать продвижению немцев.

Петер посмотрел на дочь с удивлением:

– Ну? Что они говорят?

– Что-то по поводу войск, наших войск в Голландии… Голландцы взорвали мосты, чтобы остановить их.

Петер переключил радио на немецкую станцию. Знакомый напористый голос фюрера прогремел из приемника:

Битва, которая начинается сегодня, решит судьбу германской нации на следующее тысячелетие.

– Что тут у вас происходит? – спросила Кете, спускаясь по лестнице.

– Мы пытаемся слушать новости, – ответила Магда.

– Зачем? Что-то случилось? – В глазах матери появился страх.

– Наши войска вошли в Голландию, – сказала Магда.

Кете подошла к печке и стала бросать уголь в огонь, пока не освободила от него всю корзину. Затем она налила воду в чайник из грохочущего крана.

– Но мы ведь ничего здесь не можем поделать, – сказала она, поставив чайник на печку, и взяла с подоконника корзину с яйцами.

– Как мне приготовить яйца?

Неожиданно в дверь постучали, и Петер быстро выключил радио.

– Открой, – шепотом сказал он Магде.

На пороге стоял Отто в форме участника гитлерюгенда.

– Привет, – с наигранной непринужденностью сказала Магда, размышляя о том, как долго он простоял под дверью перед тем, как постучать.

– Я могу войти?

– Да, конечно, – ответила Магда, пропуская его.

Войдя в кухню, Отто тут же оказался в центре внимания. В своей как всегда безупречно отглаженной рубашке цвета хаки, темном галстуке и со светлыми волосами, которые были зачесаны назад, обнажая его высокий загорелый лоб, он был просто идеальным воплощением представителя гитлерюгенда.

– Мне показалось, я слышал голос фюрера, – сказал Отто, обводя взглядом комнату.

Магда покраснела.

– Ну да. Мы как раз слушали его по радио.

Отто перевел взгляд с Магды на ее отца.

– И о чем он говорил?

Магда опасалась, как бы отец не проговорился, не сказал нечто такое, что можно было услышать только на иностранных радиостанциях, и тут же вмешалась:

– Только то, что началась битва. Фюрер объявил, что она решит нашу судьбу на тысячу лет вперед… Это было так волнительно, правда, папа?

– Что ж… – проговорил Петер, вставая. – Я прошу прощения, но у меня дела.

Он подошел к двери, обернулся и многозначительно посмотрел на молодого человека.

– Хайль Гитлер, – сказал он, поднимая руку в знакомом салюте.

– Хайль Гитлер! – решительно ответил Отто, щелкнув каблуками.

Затем он взял стул и сел за стол. Кете, стоявшая позади молодого человека, удивленно приподняла брови и посмотрела на Магду, словно спрашивая: «Что он здесь делает?».

Магда едва заметно покачала головой.

– Отто, будешь завтракать? – спросила Кете.

– Да, спасибо, – ответил он.

Сердце у Магды упало, но она поднялась со стула и принялась накрывать стол на троих.

– Ты направлялся в школу? – поинтересовалась она, ставя перед ним тарелку и чашку. – Мне кажется, наш дом не совсем по пути.

– Да, я шел в школу, но решил заглянуть к тебе. – Он улыбнулся, но глаза остались холодными. – Я подумал, что мы можем пойти в школу вместе.

После завтрака Магда поднялась наверх, в свою комнату, и причесала волосы. Отец во дворе загонял коров на дойку. Магде показалось, что вид у него был немного встревоженный. Он ведь даже не позавтракал. Спустившись на кухню, она увидела Отто, который был готов сопровождать ее. Когда они пошли по тропинке, ведущей от фермы к дороге, Магда обернулась, чтобы помахать родителям рукой, и заметила, что те с тревогой переглядываются.