Тайное оружие Берии. «Собачий спецназ» НКВД - [72]
«А Вы приезжайте ко мне в Москву. После Победы. Хорошо? Обещайте, что приедете…»
Надо бы потом его познакомить с Василием. Вот тоже – его головная боль! У Ворошилова приёмный сын Тимур Фрунзе погиб. Лётчик. И Микоянов самый младший, Володя, в 18 лет под Сталинградом погиб. Сбили. Мальчишки, мальчишки!.. Совсем не берегут себя. Хотя как сберечь себя в такой страшный час?! Василий, докладывают ему, сам постоянно вылетает на бомбёжки Берлина, возглавляя авиагруппы. Мало ему головной боли за Яшу, так ещё этот собой рискует. Будто что‑то кому‑то своим геройством доказывает. Правда, и по–другому быть не может, если пацан с детства небом болеет, а главным кумиром был Чкалов. Думал – дам ему авиадивизию, хозяйство хлопотное, успокоится. Нет, вышло все наоборот. «Я, сын Сталина, не намерен отсиживаться на земле!» – так и заявил командующему фронтом. Ну что тут с ним поделаешь? … Хотя, по большому счёту, прав. Отсиживаться не должен, когда другие воюют.
А Яша (союзнички доложили, постарались) погиб в концлагере. Говорят, погиб геройски и отца не предал… Яша, Яша…
Дверь осторожно открылась. Вошёл Поскребышев:
— Товарищ Сталин, с Вами просит срочно связаться Лаврентий Павлович.
— Хорошо, я с ним поговорю, – взял телефонную трубку
— Гамарджоби, дорогой!
— Гамарджоби, Лаврентий! – он почувствовал по голосу Берии, что тот чем‑то взволнован.
— Что случилось у тебя, выкладывай…
— Мне только что позвонил Абакумов. Сегодня вечером, когда мы были с докладом, в боестолкновении с бендеровцами погиб полковник Ковалёв. Погиб как герой. Был ранен. Приказал всем отходить. А сам за пулемётом прикрывал отход группы. Отстреливался до последнего патрона. А потом взорвал себя и бандитов гранатой.
— Как же так? Почему? – сердце невольно сжалось. Такие мужики погибают. С сорок первого воюет…
Железный нарком, выдержав паузу, продолжил, волнуясь:
— Попали в засаду. Основные силы пока подоспели, окружая банду, – вот все и произошло…
«А вы приезжайте ко мне в Москву. После Победы. Хорошо? Обещайте, что приедете…»
Уже не приедет. Не свидятся. Никогда.
Письмо ещё долго лежало в углу стола рядом со стопкой документов, выполнение которых требовало первоочередного и постоянного контроля.
Лежало, а потом было списано в архив.
Прощай, полковник Ковалёв…
Эпилог
…Никита Большаков аккуратно вывел на прокопчённой от пороховой гари стене Рейхстага, сплошь иссечённой осколками и пулями, надпись бел ой краской: «Герой Советского Союза полковник Ковалёв А. А., мои друзья с погранзаставы под Брестом и спецотрядам НКВД…» Рука на секунду замерла и вывела дальше: «и все наши четвероногие питомцы, погибшие под Москвой. Мы дошли, мы победили!»
Тем временем старшина – да, да, тот самый, что отвозил памятным морозным вечером сорок первого майора Ковалёва в особый отдел фронта для доклада, – неспешно достал из рюкзака флягу и такой же видавший виды котелок. Видать, и они не один день, год и не одну сотню вёрст кочевали по фронтовым дорогам. Им тоже на войне досталось. Из рюкзака же была извлечена старенькая, выцветшая пограничная фуражка. Старшина бережно положил её у стенки с надписью, предусмотрительно расстелив плащ–палатку. Вещь не ахти новая. Тоже побывала в передрягах. Там и тут прожжена пламенем костра на привалах. А вот здесь и здесь иссечена пулями и осколками. Судя по вещи, не берег её хозяин, да и сам в тылу не отсиживался.
— Ну что, Степаныч, помянем всех наших, – майор Большаков держал котелок, в который плеснул «наркомовских» из фляги старшина. Отпил, крякнул, закусывая рукавом. Протянул старшине.
— За наших, командир. Пусть им всем земля пухом будет, – и тоже, как и майор, занюхал рукавом гимнастёрки, тяжело вздыхая после глотка.
Ядрёный «сивушный» запах у фронтовых «наркомовских». Пробирает эта водочка все нутро насквозь, до слез. Да не беда это бывалому военному человеку. А в такой день горькие «сто граммов» – не помеха. И лишними, конечно же, не будут… Выпили ещё по чуть–чуть, поминая боевых друзей. Сегодня особый день, сегодня можно.
Флягу с остатками горького вина – старшина для убедительности побулькал над ухом содержимое фляги – примостили у фуражки. Молча закурили. Степаныч, перехватив взгляд своего командира, остаток папирос в пачке положил туда же, на плащ–палатку.
А кругом бурлило, клокотало счастьем веселье. Победа! И пьянел этим небывалым счастьем военный люд. Живи, радуйся – один праздник на всех, да какой! Такую войну одолели…
— Ну вот и дошли, командир, – старшина смахнул со щеки предательскую слезинку. – Даже не верится. Эх–ма–аа…
— Дошли, Степаныч. Дошли до самого логова, – лицо Никиты Большакова было в этот миг отрешённым. Лишь желваки играли на скулах, выдавая горестные чувства всех страшных военных лет. Плакать командиру было не положено. Нельзя. Да только кто знает, сколько ещё шрамов легло на сердце в эти вот самые минуты. Легло навсегда страшными рубцами.
…Много лет спустя Никита Иванович, подымая горькие сто граммов в День Победы, всегда тяжко вздыхал. И было от чего. В душе он сильно сожалел, что нельзя вернуть тот памятный майский день далёкого теперь уже сорок пятого года. А сожалел генерал–пограничник только об одном, что тогда на Рейхстаге он не вывел имена всех четвероногих солдат, погибших в полях Подмосковья в лихую годину. Он помнил каждого пса, хоть их в отряде было несколько десятков. Помнил каждого поимённо. Ведь у солдат – пусть и четвероногих, – погибших за Родину, кличек не бывает. А то, что все они были настоящими солдатами, убелённый сединами генерал не сомневался никогда.
На одной из первоначально освобождённых землянами, вновь захваченных Альянсом в ходе Первой Галактической Войны, осталась группа детей-землян. На долгие годы осталась.
Наш отважный современник был перенесен на планету, на которой проводили масштабный эксперимент, после продолжительного путешествия он попал на базу умершей империй Тарон. ИИ исследовательской базы поведал историю данной империй и расе рахни. После чего заставляла его получать боевой опыт в борьбе с ними. После окончания программы по его подготовке интерактивная запись главного исследователя, помогла главному герою использовать еще раз аномалию, которая его перенесла на эту планету.Опасно, могут быть ошибки!!! Если найдете ошибки и опечатки, ну или если будут интересные замечания то буду рад их услышать.
Вторая книга цикла!Представьте себя в городе, в котором исчезли почти все люди. Где, выглянув в окно, можно увидеть странные круглые штуки, к которым вереницы рабочих тащат битые машины и деревья. Добавьте к этому всевозможных тварей и мутантов, помножьте на логово псевдонежити по соседству, до кучи — хорошенько размешайте аномалиями и неведомыми технологиями. Перед вами — пост-литРПГ/литстратегия без вирткапсул, «срывов», «погружений» и прочего. Никаких игр, всё серьёзно. Выживание в мире, в котором привычное крепко-накрепко переплетено с необъяснимым и сверхъестественным.
Вечная борьба добра со злом не обошла стороной и край, лежащий по обе стороны великой реки Келирон. Простая девушка Ривелсея начинает свой путь в великую цитадель Рыцарей Разума. Ей предстоит пройти нечеловеческие испытания, чтобы присоединиться к этой мощной и прогрессивной организации, ставящей порядок как наивысшую цель. Сможет ли Ривелсея пройти все испытания? Какие чёрные тайны хранят улицы столичного города Анрельта? И так ли на самом деле благородны цели "неоспоримо светлых" сил?
Расстаться с любимым человеком, отречься от своего дара и отправиться учиться боевой магии в надежде на спасение родной планеты от захватчиков - такой нелёгкий путь предстояло проделать простому парню из села в самом начале своей жизни. Знал ли он тогда, что судьба сведёт его с могущественными магами, которым вскоре предстоит решать судьбу планеты? Впрочем, как бы труден не был путь, надежда встретить вновь свою любовь остаётся в сердце.
Главный герой Михаил Сергеев с помощью новых технологий захватывает рынок России. Он поднимается на самый верх, не понимая, что его жизнью ловко манипулировали, чтобы достичь высшей цели.