Тайное общество Ичкерия - [30]

Через месяц толпа, ведомая братьями Хачилаевыми, в которой лидировали ваххабиты, захватила и разгромила здание Госсовета, парламента и правительства Дагестана и водрузила на его крыше свой флаг, сбросив государственный. Вакханалия беспорядков с политической примесью пошла бы гулять по республике, если бы не власти Махачкалы во главе с мэром Саидом Амировым, который сумел поставить серьезный заслон перед разбушевавшимися экстремистами.

В Дагестане, в Кадарской зоне «рассудку вопреки, наперекор стихиям» возник ваххабитский анклав, управляемый вооруженными до зубов бородачами, куда то и дело наведывались сотрудники российских и иностранных спецслужб и высшие чины республики и страны, включая премьера Степашина.

Дагестанские ваххабиты Алиев, Джарулло, Тагаев, Магомедов и другие регулярно наведывались к своим «братьям» Хаттабу, Басаеву, Удугову и прочим в Чечню, о чем по официальным и неофициальным каналам распространялась соответствующая информация.

В июне — июле 1999 года стали регулярными сообщения о том, что на чеченской территории в зоне административной границы с Дагестаном скопились крупные силы боевиков и они готовятся к переходу границы. В это же время в Цумадинском и Ботлихском районах на господствующих высотах ичкерийские спецы на глазах у изумленных горцев стали устанавливать ретрансляторы для оперативной связи.

Жители приграничных с Чечней сел Дагестана настоятельно стали бить тревогу, когда дагестанские ваххабиты, обучавшиеся в хаттабовских лагерях, вместе со своими «сокурсниками» начали наведываться в родные села и говорить на встречах с односельчанами о предстоящей шариатизации республики вооруженным путем. Местные власти этих сел и районов подавали настойчивые тревожные сигналы руководству республики и правоохранительных органов о надвигающейся войне. О возможности вооруженного конфликта в своих публичных выступлениях стали говорить и некоторые руководители республиканского уровня, включая секретаря Совбеза Магдигаджиева и министра внутренних дел Магомедтагирова.

Но почему-то в высоких московских кабинетах иначе смотрели на происходящее, о чем свидетельствует высказывание первого заместителя министра внутренних дел РФ Колесникова, который за несколько дней до вторжения ваххабитов в Дагестан на пресс-конференции в Махачкале назвал выдумкой журналистов сообщения об агрессивных намерениях боевиков, скопившихся в приграничной зоне. Шеф Колесникова министр Рушайло пошел дальше своего зама и 3 августа за день до нападения боевиков на милицейский пост и 4 дня до массового вторжения бандитов, выйдя из кабинета Ельцина к журналистам, заявил буквально следующее: «Мы не находимся на гране войны на Северном Кавказе. Обострение обстановки лежит за рамками действий силовых структур». Это высказывание Рушайло вполне соответствует действиям его коллег из других силовых ведомств, которые в приказном порядке оголили чеченско-дагестанскую границу, выведя оттуда воинские подразделения и упразднив множество боевых постов и контрольно-пропускных пунктов, на которых сосредотачивались немалые федеральные силы. Теперь же там остались только дагестанская милиция и помогающие ей местные ополченцы.

Такую ситуацию можно, конечно, объяснить неким замыслом федеральных военных стратегов, которые своими действиями как бы приглашали басаевско-хаттабовские банды в ловушку с тем, чтобы, по команде захлопнув ее, покончить с ними навсегда.

Если допустить, что дело обстояло именно так, о чем довольно внятно говорили некоторые аналитики, то никак нельзя согласиться с подобной стратегией по следующим соображениям. Во-первых, безнравственно провоцировать войну с отпетыми бандитами, одновременно ставя под опасность уничтожения тысячи безвинных мирных жителей, если, конечно, не руководствоваться иезуитским девизом «цель оправдывает средства». Во-вторых, никто не мог гарантировать достижение желаемых результатов в столь плохо прогнозируемом деле, как боевые действия, которые вряд ли можно запрограммировать, словно шахматная партия.

Если же исключить замысел ловушки для экстремистов, то оголение административной границы с Чечней накануне вторжения боевиков и почти полное игнорирование тревожных сигналов о скором начале войны на республиканском и федеральном уровнях можно объяснить только знаменитым российским «авось», отсутствием четкости в политических решениях, служащим указующим перстом для силовых структур, либо влиянием ичкерийского тайного общества, проникающего повсюду.

Достаточно бросить ретроспективный взгляд на тогдашний российский политический олимп, где само «явление Ельцина народу» преподносилось СМИ чуть ли не как значительное событие в государственной жизни страны, чтобы убедиться в том, что стратегический замысел по ликвидации бандформирований, скорее всего, отсутствовал, а военные действия развернулись как естественная силовая реакция на их чересчур уж наглое вторжение в Дагестан, являвшееся вызовом великой державе.

Что же касается отсутствия адекватной реакции дагестанского руководства на наличие явных признаков предстоящего нападения на республику, то его отчасти можно объяснить следующим.