Тайное имя — ЙХВХ - [63]

Какая глупость — мериться прошлой жестокостью. Поиски истины обернутся происками врага, настолько истина неприглядна. Обычай мериться чем бы то ни было «заточен» на победителя. А победитель это тот, кто грабит, насилует, убивает. Самозабвенно крушит алтари чужих богов. И турки не всегда бывали свирепы, а лучше сказать, не со всеми. Веротерпимость — условие господства над покоренными племенами. В то время христианские королевства искореняли ересь не только на горе другим, но и себе на погибель. В «стране святых чудес», Европе, верхом абсолютного цинизма, выражаясь языком современности, было бы позволить каждому жить по своей вере и по своим законам. Попробуй скажи, что за веротерпимостью стоит государственный расчет. Расчетливый государь, движимый земной корыстью, — воплощение Зверя. Истинное царство не от мира сего. А что великие земные царства погибнут — это изо дня в день твердят с амвонов церквей, которых нет прекрасней, — под звуки, которых нет сладостней и возвышенней. Осанна в вышних! Христианское рыцарство — оно же воинство небесное.

Решено, не будем мериться жестокостью: кто меньше преуспел, кто оказался слабейшим и меньше вспорол животов. Жестокость преумножалась веками и тысячелетиями, и нравственный закон, как любой другой, не имеет обратной силы.

Новейший переучет ценностей: фальшивыми признаны вчерашние брильянты чистой воды, а вчерашние пороки сияют добродетелью. Ревизия, начавшаяся с Нюрнбергского процесса и создания государства Израиль, набирает силу. Женский контрацептив уравнял женщину с мужчиной еще в одном пункте. Толковать о сопутствующем этому исламском воспалении — уклониться от столбового пути романа, который о другом. Что до ислама, то дайте срок, он еще станет паинькой. Кратчайший путь к этому — национализм. Мы, правда, хорошо помним «прогрессивный» панарабизм, «национальный по форме, социалистический по содержанию» под неусыпным оком восточных деспотов. С первой попытки сорвалось. Но еще не вечер, а скорость ветра неслыханная. Кто бы вчера мог помыслить, что власа юных немецких турчанок — цвета и блеска воронова крыла — вскоре укутает платок, придав головам инопланетную яйцевидность? Или место гомосексуальной любви, с триумфом оправданной, займут на скамье подсудимых прогрессивные практики по раскрепощению детской сексуальности?

Исламу уже привит национализм, и повторная попытка светского его перерождения не за горами. «Исламский ужас» нас не ужасает. И сейчас ислам больше отговорка — название нефтедобывающей компании, от доходов которой кормится национализм, в принципе любой, но здесь арабский, идеологизированный претензией на Святую Землю. Турция над нею более не властна. (Разве что как культурный реликт сохранилась оттоманская стража у Гроба Господня.) И хотя Анкара выступает почетной болельщицей в спорах о сувернитете над Иерусалимом, реальное чувство утраты у нее скорее может вызвать плохо лежащий Крым.

Национализм в отсутствие племенного бога нацелен на культуру. Нет, не целится в нее по-геббельсовски из пистолета, а творит ее из себя. Подобно шелкопряду, окукливается шелковой нитью. Тогда как религия, став великой монотеистической идеей, внеположна культуре, лишь передала ей эстафету ваяния племенных божков. Культура — национальный гимн. К чужому, к чужим беспощадна. Самые истребительные войны ведутся в утверждение культуры, и кто этой культурой вооружен до зубов, кто впитал ее с молоком матери — самый воинственный. Иначе быть не может. Культура одновременно и ты сам, и осознание себя связующим звеном между предками и потомками.

А для нас культура не более, чем подножка цивилизации. В силу недоразумения цивилизацию размещают на склоне культуры — мол, ее пик пройден. Природа этого недоразумения ясна: «синдром жены Лота». Не всякий, как мы, молится на цивилизацию. Мало кто готов приравнять триаду «религия — культура — цивилизация (Бог)» к спиральному витку по восходящей. «Жёны Лота» съезжают по нему, как с горки, с ностальгическим («остальгическим») ветерком. Но между верой в бога и Тем, в Кого верят, нет ничего общего. Настолько же, насколько нет ничего общего между иудаизмом и сионизмом. «Иудаизм и сионизм несовместимы» — написано на Ста Вратах[108].

^{Транспарант в религиозном еврейском квартале Меа Шеарим. Иерусалим}

Возразить, что еврейская традиция — это и есть еврейская культура? И обратно: еврейская культура — это и есть иудаизм? Но иудаизм от этого категорически открещивается — именно так, «открещивается»: у христиан культура, а нам, с виду горбатым, лепота их претит языческая. Кто возражает: «Нет, есть еврейская культура», — тот согрешил против ЙХВХ, Ашема, Имени. Осквернил Тору светским прочтением. Цитатами из нее наглец думает укрепить стены незаконной застройки, самочинно названной им Храмом. Храм отстроит только Машиах. Потому на каждом из Ста Врат наклеено по-английски объявление: «Judaism and Zionism are not compatible». Почему не по-еврейски? Забудь меня, десница моя, если когда-нибудь я начертаю «сионизм» письменами Бога. И если я произнесу это слово на святом языке, прилипни язык мой к гортани моей.