Тайное братство - [23]

Генрих нахмурился, недовольный вмешательством сына. Юмбер благожелательно посмотрел на Эдуарда:

— Нет, мы больше не получали никаких вестей, мой принц. Но меня больше тревожат не монголы, а мамлюки.

— Их предводитель Кутуз из бывших рабов, — насмешливо проговорил Генрих. — Какую опасность он может представлять?

— Он прежде всего воин, — возразил Юмбер. — На Западе недооценивают мамлюков. А я, вместе с моими братьями, считаю их очень опасными. Сейчас мамлюков отвлекают от нас только монголы.

— Так давайте радоваться, — проворчал Генрих. — Монголы очень сильны, и, я слышал, в битве они прикрываются христианскими женщинами и детьми. Хорошо, что сейчас с ними воюют сарацины.

— Простите меня, милорд, но вы ошибаетесь. Монголы могущественны, верно, но Церковь уже многих из них обратила в христианство. В Багдаде они убивали только сарацин и не тронули ни одного христианина. А в последнем донесении со Святой земли сообщается о готовящемся походе мамлюков на Палестину. Наши шпионы в Каире докладывают об их начавшейся войне с монголами из-за оскорбления, нанесенного султану. Во главе армии мамлюков стоит самый лучший воин, Бейбарс.

— Бейбарс?

— По прозвищу Арбалет. — Лицо Юмбера посуровело. — Это он устроил бойню, где погибли триста самых лучших воинов тамплиеров. Я говорю о резне в Мансуре, мой король. Битве, закончившей Крестовый поход под предводительством вашего зятя, короля Людовика.

Уилл ощущал, как напрягся стоявший рядом Гарин. Он знал, в чем дело. Гарин в четыре года потерял отца и двух братьев. Жак оказался единственным из семьи де Лион уцелевшим после резни при Мансуре. Уилл перевел взгляд на рыцаря. Циклоп сидел наморщив лоб. Казалось, мыслями он пребывает сейчас где-то совсем в другом месте.

— После того как войско Людовика захватило город Даметта, — продолжил Юмбер, — оно двинулось на юг через Египет, предводимое братом короля, Робером де Артуа. Там оно натолкнулось на армию мамлюков, расположившуюся лагерем у города Мансура. Артуа провел смелый налет на лагерь, не считаясь с приказами короля. Его воины истребили много мамлюков, включая командира дворцовой гвардии. Его место занял Бейбарс и устроил в Мансуре ловушку, зная, что наши воины, преследуя их, войдут в город. Так что мамлюки очень опасны, мой король.

— А у нас там достаточно сил противостоять этой угрозе, магистр? — заволновался принц Эдуард.

— Да! — решительно заявил Генрих, не давая ответить Юмберу. — Разве ваши рыцари не поклялись защищать христиан на Святой земле?

— Как и всегда, мой король, все упирается в деньги, — подал голос Овейн.

Юмбер стрельнул в Овейна взглядом.

— Мамлюки хорошо знают эти земли по прошлым походам, мой король. Лучше наших поселенцев, обосновавшихся в городах и никуда оттуда не выезжающих. Шпионы мамлюков — а они есть повсюду — для передачи донесений используют голубей. Сейчас перевес на их стороне.

— Мы должны действовать решительнее, — сердито проговорил Эдуард. — Крестовый поход…

— Поспешное решение может только навредить, — вмешался Генрих, погладив руку сына. — Да, Крестовый поход необходим, но его нужно старательно готовить.

Эдуард напряженно кивнул:

— Конечно, отец.

Генрих откинулся на спинку кресла.

— Это все меня очень тревожит, магистр, но пока я ничем помочь не могу. Вы меня пригласили обсудить дела в Заморских территориях?

— Если вам будет угодно, мой король, — сказал Юмбер, — обсуждение начнет брат Овейн.

Овейн повернулся к Генриху, соединив на столе руки в молитвенном жесте.

— Мы предоставили в ваше распоряжение казну тамплиеров, мой король. Ссужали деньгами и товаром по вашей надобности, как делали для вашего батюшки, короля Иоанна, и его брата, короля Ричарда. Темпл рад оказывать денежную помощь королевской семье…

— Думаю, мне следует надеяться, — прервал его Генрих. — Господь ведает о том, что на этих землях я ни в чем вас не ограничиваю, а вы взамен удостаиваете меня в редких случаях скудными дарами.

— Господь об этом ведает, — сказал Юмбер, — и можете быть уверены, на небесах вам воздастся сторицей за благосклонность к его воинам. Пожалуйста, продолжай, брат Овейн.

— Я хотел сказать, что наши средства небезграничны. — Овейн взял у одного из писцов Темпла свиток и подтолкнул через стол королю. — Убедитесь сами, мой король, ваши долги ордену за последний год существенно выросли.

Генрих начал просматривать пергамент. По мере чтения морщина на его лбу становилась глубже. Затем он протянул свиток канцлеру. Тот бросил на него взгляд и вернул. Эдуард подался вперед посмотреть свиток, а Генрих подергал свою редкую бороду и посмотрел на Овейна.

— Я же сказал совсем недавно, что верну долг, когда смогу. Сейчас мое положение не дает такой возможности.

— Мы обнаружили, мой король, — произнес Овейн, бросив взгляд на Жака, — что вы недавно организовали на Чипсайде много рыцарских поединков для удовольствия французских придворных. Из каких денег это оплачено?

Жак молча кивнул.

Генрих свирепо посмотрел на обоих.

— Сэр рыцарь, вам следует вникнуть в положение моего отца, — не выдержал Эдуард, поднимая глаза от свитка. — Как правитель, суверен нации, он обязан защищать подданных во время войны и давать им зрелища во время мира.