Тайная жизнь генерала Судоплатова. Книга 2 - [29]

Об этом шла речь на совещании у Молотова, в котором участвовали Ильичев, Кузнецов, Фитин и мой отец. В СССР тогда не знали подробностей английских достижений в конструировании дешифровальной машины «Энигма» и были крайне озабочены тем, что англичане могут перехватить и наши шифротелеграммы.

Недоверие к материалам из Швейцарии усиливалось также тем, что Кент сообщил в Центр о широком провале сети во Франции и о том, что он работает под принуждением, участвуя в радиоигре гестапо. Начальник Разведупра Ильичев направил по этому вопросу специальное письмо в НКВД и военную контрразведку СМЕРШ Селивановскому, отвечавшему за радиоигры в этой спецслужбе. Вывод ИНО НКВД 1943 года о том, что информация из Швейцарии базировалась не на сведениях из немецких источников, а на дозированной информации из Лондона, подтверждается также следующими обстоятельствами. В ноябре 1943 года поступления информации от групп Люци и Доры из Лозанны и Женевы прекратились. Но в течение 1944 года поступали примерно аналогичные, правда, отрывочные данные от нашей резидентуры из Лондона, которая имела эпизодический, нерегулярный выход на английские радиоперехваты. Англичане предпочли снабжать нас дозированной информацией из Швейцарии, выявив там нашу агентуру, частично проникнув в нее после нападения Гитлера на СССР. Делалось это по двум причинам.

Во-первых, У. Черчилль не хотел сообщать эти данные напрямую, так как это означало признание широких возможностей дешифровки у англичан или их выходов на немецкое военное командование. Во-вторых, англичане делились с нами таким образом информацией лишь в тот период войны, когда ход военных действий складывался не в нашу пользу, или в период, когда перспективы вступления Красной Армии в Польшу, Чехословакию, Финляндию представлялись нереальными. О скрываемой англичанами своей роли в работе нашей разведки в Швейцарии говорит и такой факт. Отдавая себе отчет в противоречивости и небезупречности своих действий в Швейцарии, нелегальный резидент нашей военной разведки в 1938–1944 годах Радо пытался избежать возвращения в Советский Союз в 1944 году, бежав от советских представителей на аэродроме в Каире. Через некоторое время он, однако, был выдан нам англичанами. Для них Радо не представлял никакого оперативного интереса. Содействие его побегу бросило бы дополнительную тень на скрываемое англичанами проникновение их агентов в нашу разведсеть в Швейцарии.

В целом разведывательная деятельность групп «Красной капеллы» в значительной мере переоценивается в нашей и немецкой литературе. Трагические ошибки Радо, Треппера, попытки скрыться от советских властей в 1944–1945 годах поставили под сомнение героические подвиги работавших с ними антифашистов. Будучи под следствием, в заключении и позднее после реабилитации, по настоянию руководства Польской и Венгерской компартий, в своих мемуарах и показаниях Радо и Треппер оклеветали другого руководителя нелегальных групп — Гуревича (Кента), который не дал сигнал о провале и о начале немецкими спецслужбами радиоигры с нашим Центром. Гуревичу удалось доставить в Москву шефа контрразведывательной команды гестапо Паннвица, благодаря чему удалось установить фактические обстоятельства гибели наших людей в Германии. Однако, будучи оклеветанным Радо и Треппером, по инициативе Разведупра Гуревич вместе с ними был арестован и добился полной реабилитации только в 1991 году, отсидев 15 лет в лагерях при Сталине и Хрущеве.

В 1942–1943 годах ИНО НКВД перехватил инициативу в радиоиграх с немецкой разведкой. Обусловлено это было тем, что в НКВД смогли внедрить надежных агентов в школы по заброске диверсантов-разведчиков абвера в наши тылы под Смоленском, на Украине и в Белоруссии. В литерном деле «Школа» зафиксирована удачная операция по перехвату засылаемых к нам в тылы диверсантов. Перевербовав начальника паспортного бюро учебного центра абвера в Катыни, советские разведчики получили установки на более чем 200 немецких агентов, заброшенных в наши тылы. Все они были либо обезврежены, либо принуждены к сотрудничеству.

Мой отец, как явствует из многих уже раскрытых документов, принимал непосредственное участие в разработке и проведении так называемых радиоигр, осуществленных советской разведкой в годы войны. В своих воспоминаниях он достаточно подробно описывает их.

Наиболее крупными по значению радиоиграми были, по его мнению, операции «Березино» и «Монастырь». Первоначально операция «Монастырь», к примеру, разрабатывалась руководимой им Особой группой и Секретно-политическим управлением НКВД, а затем с июля 1941 года в тесном взаимодействии с ГРУ. Целью операции «Монастырь» являлось проникновение в агентурную сеть абвера, действовавшую на территории Советского Союза. Для этого быстро была создана прогерманская антисоветская организация, которая якобы активно искала контакты с германским верховным командованием.

Несмотря на основательные «чистки» 20-х и 30-х годов, многие представители русской аристократии все еще остались в живых; правда, все они были под наблюдением, а некоторые стали важными осведомителями и агентами.