Тайная жизнь души. Бессознательное. - [3]

Следующий опыт дает нам основание для суждения о степени зависимости одного сознания от другого. Если экспериментатор, взяв анестезированную руку пациента, напишет ею какую-нибудь цифру, потом под ней другую и затем проведет под ними черту, то иногда бывает, что испытуемый субъект сам от себя прибавляет под этими числами сумму их. На вопрос о том, какие были первые цифры, пациент ответить не может, но общий результат, т. е. сумма, ему известна. Из этого следует, говорит Дессуар [7], что «во втором сознании впечатления не только отмечаются, но и сознательно друг с другом связываются, что без ведома индивидуума ведется сложение, один только последний член которого, результат, переходит в первичное сознание».

Резюмируя вышеприведенные факты, приходим к заключению, что сознание спящего, пьяного, сомнамбулы, эпилептика во время припадка отличается от нормального сознания; что это второе сознание, или подсознание, имеет свою память, свою интеллигенцию. Но эта память не всегда резко отделена от жизни нормального я.

Переходя теперь к экспериментальным исследованиям, заметим, что одновременно с доказательством двойственности личности они бросают свет и на природу гипноза.

Буррю и Бюро имели одну страдавшую большой истерией пациентку, которая после сильного душевного потрясения совершенно потеряла память о прошлом; в ней сохранилось воспоминание только об одном периоде всего ее существования от рождения до вступления в госпиталь, не исключая и упомянутых двух лет. В тоже время изменялось и ее физическое состояние. Тогда как во время бодрствования она страдала частью анестезией, частью гиперестезией (повышенной чувствительностью), в гипнозе ее чувствительность была нормальна. В последнем состоянии изменялся также и психический склад пациентки, выражавшийся во взгляде, движениях, письме и речи. Дессуар объясняет этот случай тем, что «сильное потрясение нарушило равновесие психической жизни и часть ее погрузило в глубину, которая остается недостижимой для сознания индивидуума; в гипнозе же возникает состояние, которое включает эту глубину. Таким образом, гипноз можно сравнивать с подсознанием» [8].

Итак, применение к исследованию личности гипнотизма дало в руки психологов возможность непосредственного экспериментирования над нашим подсознательным я.

Из опытов прежде всего выяснилось, что лицо, бывшее в глубоком гипнозе, ничего не помнит из происходившего во сне и только во время вторичного гипноза в субъекте воскресает память о событиях, происходивших вовремя предыдущих усыплений. Вольфарт рассказывает случай, в котором одна дама вспомнила в гипнозе происходившее с ней во время гипнотического сна, в который она была погружена тринадцать лет тому назад [9].

Говоря о воспоминаниях проснувшегося, мы нарочно не употребляем слова «забывает», так как «забыть можно только что-нибудь, бывшее прежде известным, а первое, или нормальное, я, – говорит Дессуар, – ничего ведь не знает из того, что пережило второе, или сомнамбулическое [10].

Случается иногда, что мы не можем припомнить какое-нибудь впечатление, а на другой день, после сна, мы его вспоминаем: это нам подсказала бессознательная личность в то время, когда она вышла из обычного своего подчиненного положения. Но последняя совсем освобождается из-под деспотизма сознательного я только во время сомнамбулизма. Однако и здесь робкое и привыкшее к подчиненности подсознательное я не сохраняет самостоятельности и немедленно подпадает под влияние посторонней, бодрствующей, сознательной личности – гипнотизера. Жане приводит любопытный пример такой двойственности я. Девятнадцатилетняя нормальная девушка по имени Люси при гипнотизации, называла себя Адриеной. Адриена имела полное представление о Люси, знала такие подробности ее жизни, начиная с раннего детства, о которых Люси утратила всякое воспоминание. Напротив, нормальная Люси не имела никакого понятия об Адриене; гипнотизер также не добился от нее сведений о последней. Имя Адриены Люси выбрала, очевидно, с одной стороны, в виду сознания отличности обоих я, с другой – по субъективному предпочтению этого имени и в виду удобства разговора с гипнотизером. Люси поддавалась внушениям, в точности их исполняла, находясь в каком-то смешанном, не то бодрственном, не то гипнотическом, состоянии. Так, например, ей приказывают встать, ходить, и она это делала, вовсе не сознавая: из разговора ее можно было заключить, что ей представлялось, будто она сидит; ей приказывали плакать – и она заливалась слезами, опять-таки не сознавая этого и продолжая вести веселую и беззаботную болтовню.

Тем не менее, хотя второе я послушно и некритично, но оно, как мы уже видели, не лишено способности мышления. Вот еще один пример из опытов, произведенных доктором Дессуаром на заседании Общества экспериментальной психологии. Г. Д. подвергается пост-гипнотическому внушению, которое он должен исполнить, когда услышит, как г. Дессуар ударит 17-й раз в ладоши. По пробуждении Д., д-р Молль заводит с ним разговор, во время которого Дессуар 15 раз хлопает руками. Когда Д. спросили, слышал ли он хлопанье, он отвечал, что нет, и к тому же не имеет понятия о том, что должно произойти после 17 ударов. Но едва только прозвучали последние два удара, как Д. совершенно автоматически исполнил внушение. Этот опыт доказывает, что подсознание не только обладает памятью, но способно и к интеллектуальной работе. Следующий опыт убеждает нас в том же. Внушают гипнотику, что по пробуждении он исполнит известное действие после того, как две цифры, сказанные одна после другой во время разговора, дадут в сумме – 7, и внушение, действительно, исполняется