Тайная жизнь души. Бессознательное. - [2]

Иногда сознательная и подсознательная личности находятся в такой тесной взаимной связи, и притом без подчинения их друг другу, что положение субъекта достигает высшей степени драматизма. Жаффе приводит в пример некоего Д., который потерял способность различать добро от зла по отношению к собственным стремлениям и делил себя на доброго Д. и злого Д., вследствие чего он пытался убить последнего посредством самоубийства [2].

Лейбниц в одном месте своих «Nouveaux Essais» говорит: «Если б мы могли предположить, что два различных и раздельных сознания действуют попеременно в одном и том же теле, одно днем, другое ночью, то я спрашиваю, не представляли бы человек дня и человек ночи такие же две различныеличности, как Сократ и Платон?» В настоящее время этот вопрос решен в положительном смысле между человеком сна и человеком бодрствования установлено различие, которое в некоторых случаях достигает необычайной яркости. По большей части, оба сознания чередуются; по крайней мере, случаи одновременного ощущения в себе двух личностей довольно редки. В некоторых же патологических состояниях удалось наблюдать совершенное расщепление личности. Такой случай приводится французским психиатром Баллем. Больной S. услышал однажды после продолжительного обморока голос: «Лучше ли вам сегодня?» Думая, что это спрашивает кто-нибудь спрятавшийся поблизости, больной отвечает кротко. На другой день, услышав тот же голос и никого не видя, S. спросил: «Кто вы такой?» – «Господин Габбадж», – отвечал голос, и между ними начался разговор, в котором выразился весь тот разлад, который существовал между двумя сознаниями. Несколько дней спустя S., наконец, совершенно ясно увидел таинственного незнакомца, различая в нем мельчайшие подробности черт лица, складки костюма и т. д. Этот случай представляет высшую степень расщепления личности, дошедшего до ее галлюцинаторной персонификации.

Интересный пример последовательной смены двух я приводит Мекнайш [3]. Одна молодая американка, проснувшись однажды после ненатурально долгого сна, оказалась в состоянии столь совершенного преображения личности, что не имела понятия ни о чем, что ей было прежде, т. е. анормальном состоянии, известно: она должна была учиться говорить, читать, даже ходить и т. д. Это был субъект, душа которого представляла совершенную tabula rasa. Спустя несколько месяцев, опять же после продолжительного сна, наступило прежнее нормальное состояние, которое потом снова сменялось вторичным периодом. Так продолжалось в течение 4 лет, и каждый раз переход от одной личности к другой обусловливался сном.

Профессор Баррет рассказывает о сыне одного лондонского священника, перенесшем серьезную болезнь, после чего молодой человек вдруг словно перестал быть одним лицом, и в его особе стали, чередуясь, проявляться две личности. В одном состоянии он был самим собой, признавал друзей и родителей и вообще вел, так сказать, нормальное существование. В другом – он выдавал себя за совсем другую личность, носящую другое имя, не помнил своего прежнего прошлого, не признавал родителей и знакомых и обладал музыкальным талантом, о котором не было и помину в его обычном состоянии. Оба существования, заметим, казались нормальными.

Весьма важные аргументы в пользу дуализма [4] личности представляют исследования Вине и Фере над истеричными. Приведем здесь некоторые из этих интересных опытов, дающих основания для весьма широких обобщений.

Завязав глаза субъекту, страдающему анестезией правой руки, помещаем карандаш между большим и указательным пальцами последней. Оказывается, что, несмотря на нечувствительность руки, оба пальца обхватывают карандаш, а другие соответственно сгибаются, как для писания. Между тем субъект ничего об этом не знает: движения были совершены без ведома его сознания. Из этого следует, что истеричная особа, несмотря на анестезию, может реагировать на раздражение ее нечувствительного члена, но все это происходит под влиянием подсознательной личности, другими словами, анестезия данного члена распространяется только на нормальное я.

Мало того, если рукой, держащей карандаш, начать выводить какие-нибудь буквы, цифры и т. п., то после того, как мы ее оставим, она сама продолжает писать те или иные цифры, буквы, выводить фигуры, и опять-таки совершенно бессознательно для субъекта. Стало быть, независимо от подсознательной перцепции, тут видно еще и подсознательное мышление.

Но хотя подсознательные процессы и остаются совершенно неизвестными сознательному я, тем не менее, как доказал Бине своими опытами («Revue philosophique»), эти процессы не остаются без влияния на последнее [5].

Из нормальной психо-физиологии известно, что осязательные впечатления могут возбуждать соответственные зрительные представления [6]. Если нас, положим, коснется что-нибудь холодное, скользкое, то, хотя бы мы его вовсе не видели или держали глаза закрытыми, в нас тотчас же возникает представление о лягушке, жабе, и т. п.; прикосновение ножа вызывает зрительное представление о его форме, цвете и т. д.

Но, понятно, если мы дотронемся до анестезированной поверхности, то такого рода представление, по-видимому, не должно бы возникнуть. Однако оказывается, что, хотя сознательного представления в подобных случаях и не бывает, тем не менее, влияние воспринятого подсознательной личностью впечатления сказывается на нашем я в соответственной форме. Например, если экспериментируемой особе, внимание которой сосредоточивают на буквах газеты, начать колоть анестезированную часть тела или чертить по ней линии, то субъект видит на газете точки или линии, заслоняющие ему буквы, затрудняя чтение. Вместе с тем, Бине подметил еще один очень важный факт. Если экспериментатор, начертив на анестезированной руке истерика, положим, квадрат, предложит ему подумать о какой-нибудь вещи, то перед глазами субъекта является фигура квадрата. Только разница между представлением, возникающим совершенно свободно, и под влиянием осязательного впечатления, испытываемого подсознательной личностью, заключается в скорости возникновения: в первом случае она мгновенна, во втором равняется 2 -5 секундам. Иногда же субъект даже говорит: «Я не знаю, я должен еще мгновение подумать».