Тайная жена - [91]

– Но ты же страшно рисковал, встретившись с ним! – испуганно воскликнул Джаспер. – Он ведь мог узнать тебя – и убить, опасаясь за свою жизнь.

– В Париже Линкс, или Лу-сервье, был всегда один и тот же: безжалостный убийца. А у меня была тысяча лиц. Я был ремесленник Этьен, солдат национальной гвардии Рене, художник Оливье… Нет, я ничем не рисковал. Но и не только поэтому я не тронул Линкса. Я сразу заподозрил неладное в слишком тесной его дружбе с Джессикой. Кроме того, я ведь хорошо знал Алистера! Он был прирожденным джентльменом и самым галантным кавалером на свете, но от меня, своего брата, не таил ничего, и я знал, что Джессика всегда вызывала у него смутный страх, граничащий с отвращением. Я просто не верил, не мог поверить, что Алистер вдруг решил жениться на ней, и уже объявил о помолвке. Я гораздо легче поверил, что он сочетался браком со служанкой.

Десмонд запнулся, и Марина вдруг поняла, почему: наверняка он в эту минуту вспомнил, как сам сочетался бог весть с кем.

Десмонд заговорил вновь:

– Я начал осторожно расспрашивать – и узнал то, что хотел: Алистер никому не говорил о помолвке с Джессикой, все слухи исходили от нее.

– А кольцо? – взволнованно спросил Джаспер. – Я всегда подозревал что-то неладное с этим кольцом, потому что сам видел, как Алистер надел его Гвендолин, но…

– Но вы сочли, что брат передумал, верно? – усмехнулся Десмонд. – Я не виню вас. Жизнь не располагала вас к любви и доверию, поэтому…

– Я просто хотел быть счастливым, – глухо отозвался Джаспер. – Я никогда не смог бы возненавидеть ни тебя, ни Алистера, но я хотел быть счастливым!

– И вы сочли, что не можете быть счастливы без Маккол-кастла, – усмехнулся Десмонд, даже не вопросительно, а просто очень печально.

Джаспер опустил голову, а Марина гневно взглянула на Десмонда. Его сказочно своевременное появление спасло их всех, нет спору, но почему он сейчас ведет себя так, словно все они у него на дознании? Почему смеет обвинять Джаспера, который только что с трудом отводил от себя и от женщин смерть, усиленно заговаривая зубы убийце Линксу? И если Десмонд оказался таким догадливым насчет Джессики, почему бы ему не пойти дальше? Почему он не просит прощения у Марины за все те отвратительные, неправдоподобные подозрения, которые возводил на нее в компании со своей сестрицей? Он даже не глядит на нее.

А между прочим, и она не хочет на него глядеть! Стоило вспомнить, как ночью она заманивала, соблазняла, объяснялась в любви, а он… в глубине души он всегда презирал ее и готов был верить самому дурному о ней.

Человек, никогда не знавший власти любви! Холодное, расчетливое существо! Надо отдать ему должное: он благородно принял весть об Алане и вроде бы без боя готов сдать позиции. Конечно, он еще немного натешится властью в Маккол-кастле, фактическим хозяином которого будет еще лет пятнадцать, пока Алан не подрастет. Однако ему так или иначе придется думать о запасных позициях, а их обеспечить может только женитьба на девушке с блестящим приданым, с землями, где Десмонд, когда принужден будет передать бразды правления Алану, сможет основать новую твердыню своего честолюбия. И, уж конечно, меньше всего ему при этом нужна тайная жена. Можно не сомневаться, что Марине по-прежнему угрожает от него опасность. Ему ведь и в голову – в эту самодовольную английскую голову! – не сможет взбрести, что Марина и сама с радостью готова сбросить с плеч узы насильно навязанного, унижающего ее брака! Десмонд и представить себе неспособен, что единственное ее желание – оказаться от него как можно дальше.

И правильно, что не мог представить… Потому что это было сущей ложью.

Ах, как мучительно хотелось Марине, чтобы он бросился к ней, схватил в объятия, восклицая, что не перенес бы ее смерти, что во всем раскаивается, что слепо верил Джессике, а теперь понял, как жестоко был обманут!.. Нет, конечно, ждать этакого от Десмонда – все равно что требовать от солнца, чтобы оно поменялось местами с луной.

Слезы так близко подступили к глазам, что Марина принуждена была резко вскинуть голову, чтобы они не хлынули через край. Вот позорище было бы! Она ведь уже плакала перед Десмондом – не довольно ли с него?

С нее, во всяком случае, довольно!

Алан в эту минуту завозился, закряхтел, страдальчески поглядывая на Флору. Желание малыша было совершенно ясно, и Флора, которая до сего момента находилась в состоянии онемения и оцепенения, очнулась, встряхнулась и принялась выбираться из телеги.

Марина ринулась за ней с таким видом, будто непременно хочет помочь. Не хотелось оставаться одной с мужчинами. Чего доброго, следующей на очереди у дознавателя-Десмонда будет она сама.

Нет никакой надобности ей возвращаться к телеге. Наоборот – ей ни в коем случае не следует туда возвращаться! Ей нужно как можно скорее вернуться в замок, собраться – и исчезнуть оттуда. Чем скорей, тем лучше. Исчезнуть из жизни Десмонда!

Разбилось что-то в Марининой душе – вдребезги разбилось. Наверное, это было сердце, потому что на его месте она сейчас ощущала лишь холод и пустоту. Ну что ж, хоть в этом они теперь сравнялись с Десмондом: у него-то сердца небось отродясь не было!