Тайная жена - [89]

Алан, разбуженный выстрелом, проснулся, закричал с испугу, и на лице у Линкса изобразилась такая жгучая ненависть, что Флора, доселе боявшаяся вздохнуть, кинулась к ребенку и прикрыла его своим телом, словно почувствовала: Линкс не пожалеет никого.

Доктор одобрительно кивнул:

– Правильно, заткни ему глотку. Детей мы всегда кончали в последнюю очередь. Первым всходил на гильотину отец семейства. С него мы начнем и сегодня.

– Вы, похоже, спятили, сэр? – произнес Джаспер, и Марина поразилась спокойствию, с каким звучал его голос. – Или у вас в голове от удара что-то сдвинулось? Какая еще гильотина? Вы, милейший, в английском королевстве, а не в этой, как ее там… свободной Франции!

– Не волнуйтесь, мистер Джаспер, – ухмыльнулся Линкс. – Дайте только срок – и на Трафальгарской площади мы поставим точно такую же гильотину, как та, что стояла в Париже. Eще и побольше! А то и две, чтобы обслуживала побольше аристо.

– Куда уж! – пожал плечами Джаспер. – Я слышал, были дни, когда в Париже казнили до тридцати человек.

– Были дни, когда и сорок голов слетало в корзину, – самодовольно кивнул Линкс. – Да еще сколько срубали мы, друзья народа!..

– Странно, что до сих пор вообще кто-то остался жив во Франции, коли вы так постарались, – с тем же спокойствием произнес Джаспер.

Линкс ухмыльнулся:

– Я и сам удивляюсь! Увы, изрядное количество аристо смылось за границу, в ту же Англию. Однако скоро всем им, всем придет конец! Им и их приспешникам, таким, как вот этот ничтожный малый! – Он презрительно кивнул на мертвого Хьюго. – Лорд Маккол! Вы только посмотрите! Болван, дурак, самолюбивый идиот!

– Не больно-то вы следуете общепринятому правилу, Линкс, – насмешливо повел бровью Джаспер.

Тот насторожился:

– Какому еще правилу?

– Ну как же. De mortuis aut bene, aut nihil!9 Неужели запамятовали латынь? – Джаспер с удивлением воззрился на озадаченное лицо Линкса. – Или вы и не знали ее никогда? Похоже, вы такой же доктор, как я – Шарлотта Кордэ!

Лицо Линкса исказилось такой ненавистью, что Марина, похолодев, схватила Джаспера за руку и крепко стиснула, умоляя молчать: показалось, что разъяренный «доктор» сейчас накинется на своих жертв и прикончит их тремя безошибочными ударами, ибо, пусть он и не знал латыни, но с оружием обращаться умел отменно. Однако Линксу явно хотелось оставить за собой не только последний удар, но и последнее слово.

– Не смей упоминать имени этой шлюхи! – взревел он. – Она убила Марата… великого Марата, а он был самым честным, самым верным. И она убила его.

– А других убили вы сами. Дантон, Робеспьер, Камил Демулен – да сколько их еще, кто сначала отправлял на гильотину других, а потом отправился туда сам. Революция пожирает своих героев – увы, это закон, и вы только подтвердили его сегодня, прикончив Хьюго, одного из героев этой маленькой революции, которую вы все во главе с Джессикой устроили в Маккол-кастле. Кажется, на языке вашей демократии это называется передел собственности? Или что-то в этом роде?

Марина бросила на Джаспера быстрый взгляд. Конечно, он не зря затеял эту словесную баталию с Линксом. Но зачем? Надеется, что Линкс, заговорившись, отложит оружие и тогда можно будет наброситься на него? Скажем, Марина набросится… у нее будет совсем мало шансов и, скорее всего, Линкс ее одолеет, но тогда вступят в бой Джаспер с Флорой, и, может быть, им повезет больше?

Ох, нет. Джаспера сейчас и Макбет мог бы свалить одним ударом своей когтистой лапы, а Флора, хоть и будет драться, как львица, защищающая детеныша, все равно не совладает с сильным, крепким, опасным Линксом… опасным и вправду как Lynx!10 Или все-таки попробовать? Рискнуть? Она оценивающе прищурилась, и тут Джаспер, словно почуяв одолевающие Марину сомнения, стиснул ее руку, как бы приказывая не двигаться. Значит, он и вправду чего-то ждет, на что-то надеется…

Линкс пренебрежительно пнул мертвого Хьюго.

– Да какой же он герой? Скажете тоже! Он просто слабовольная тряпка: купился на сказки о своем аристократическом происхождении и уже готов был сам перейти в свору угнетателей. Хьюго – жалкий предатель, поэтому он заслуживал смерть и получил ее.

– Так, хорошо, – покладисто кивнул Джаспер. – С Хьюго мы разобрались. Но как вы намерены обойтись с Джессикой?

– То есть что значит – как намерен обойтись? – воздел свои устрашающие брови и Линкс. – Джессика получит все, чего она хочет, что она заслужила своими долгими страданиями. Дитя народа, она всю жизнь терпела одни унижения от богатых. Сначала эти Ричардсоны за какие-то гроши купили ее у бедной несчастной матери, которая вынуждена была продать свое дитя, чтобы не умерли с голоду ее другие дети. Мы отомстили Ричардсонам! Я сам сжег этих злодеев в их мерзком обиталище бесчеловечности…

– Я так и думал, – кивнул Джаспер, – что со стороны Эмили Ричардсон было большой глупостью открыть Джессике тайну ее происхождения.

– Выходит, вы про это знали? – изумился Линкс.

– Вы имеете в виду, что Джессика никакая не Ричардсон? Узнал на днях… увы, слишком поздно, – вздохнул Джаспер. – Знала Урсула – все знала с самого начала. Но в ее бедной, безумной голове царила такая путаница! Она почему-то была уверена, что мне тоже известно о происхождении Джессики, и в минуты просветления не переставала упрекать меня за безволие и нерешительность. А я был слеп как крот… Ну что же, теперь вернемся к Джессике. Надо полагать, к Алистеру она прицепилась, как пиявка, лишь для того, чтобы еще одним… как это вы говорите? Аристо? Итак, чтобы еще одним аристо на свете стало меньше?