Тайная война воздушного штрафбата - [4]

Временами наёмники совершали чрезвычайно рискованные дальние набеги на сопредельные государства. Их работодатель открыл слишком широкий фронт, одновременно ведя ожесточённую войну с множеством внутренних и внешних врагов. Со всех сторон владения «африканского Гитлера», как часто именовали президента самопровозглашённой «Демократической всеафриканской республики» Моргана Арройю в американских и западноевропейских (а после разрыва отношений с СССР и в советских) газетах, были обложены враждебными соседями и военными базами миротворцев ООН. Периодически, не собирающийся отказываться от своих наполеоновских планов — сплотить большую часть Африки под своим управлением, — диктатор зло огрызался, насылая на соседей диверсантов и авиацию. От лётчиков-наёмников, получивших приказ бомбить объекты, расположенные по ту сторону границы, требовалось виртуозное лётное мастерство и большое везение. Надо было незамеченным подкрасться на своих тихоходных поршневых «аэропланах» к объекту атаки, держась над самыми макушками деревьев, и успеть унести ноги от поднятых на перехват реактивных истребителей.

Таким образом, крылатым ландскнехтам[1] приходилось действовать одновременно на многих фронтах, вплоть до подавления мятежей, которые регулярно вспыхивали в собственной «карманной» армии нанявшего их диктатора. По сути это была война кучки суперпрофессионалов против всего мира.

Частые кровопролитные бои, тропические болезни, травматизм, неизбежный при эксплуатации многократно выработавшей свой ресурс авиатехники, буквально стачивали наёмные авиаэскадрильи. Обычно от тех, кто не возвращался из очередного вылета, не оставалось ничего. Среди местных племён процветал каннибализм. Не меньшей мрачной славой пользуются местные джунгли. В здешнем климате трупы сбитых лётчиков практически мгновенно без остатка уничтожались многочисленными плотоядными. То, что не успевали сразу сожрать крупные падальщики, доедали миллионные колонии кочующих термитов и бактерии.

Да никто и не пытался искать их тела. Хотя в типовом наёмническом контракте такая «опция» и была зафиксирована, но уж больно дорого, хлопотно и опасно было посылать поисковые партии на территории, контролируемые партизанами. Поэтому на родину очередного погибшего на чужбине героя чужой войны отправлялась урна, в которую под видом праха покойного засыпали всё, что попадалось под руку, — песок, собранную с пола казармы пыль, даже пепел сжигаемой на местной бойне ненужной требухи, остающейся от идущего на мясо скота. Единственное подлинное, что могли получить родственники мертвеца, это страховку.

Впрочем, среди профессиональных «солдат удачи» и тех, кто всерьёз собирался ими стать, редко кого могла остановить перспектива умереть до срока без права быть упокоенным в семейном склепе. Каждый наёмник надеялся, что ему-то повезёт уцелеть и вернуться домой богатым человеком, чтобы неделями зависать с девочками модельной внешности в самых крутых барах где-нибудь на Гавайях или в Париже, гонять на новеньком «Порше», пока не кончатся бабки и снова не придётся искать работу по профессии. Так что вербовка пополнения велась постоянно и без особых проблем.

Правда, чтобы подписать с представителем вербовочной конторы трёхлетний контракт, требовалось соответствовать достаточно жёстким критериям, в первую очередь связанным с состоянием здоровья и квалификацией. Возрастных же ограничений для настоящих профессионалов практически не существовало. По информации Скулова, у Хана уже служили несколько его бывших коллег из Люфтваффе, разменявших полтинник. Главная проблема заключалась в том, как не вызвать подозрений у вербовщиков, чья деятельность в Штатах и в Западной Европе, где наёмничество преследовалось по закону, являлась нелегальной. На этот случай Скулов подготовил для Нефёдова подходящую легенду.

Необходимо было так же понравиться африканским командирам. Не всем вновь прибывшим наёмникам это удавалось. Кое-кому приходилось после первого разговора с непосредственным начальством несолоно хлебавши проделывать крайне опасный и сложный путь в обратном направлении. Но Борис по этому поводу не слишком переживал: «Главное добраться до места службы, а там мне сам чёрт не брат!»

Когда-то после корейской войны Нефёдов помог своему бывшему инструктору по Липецкой авиашколе вырваться из сталинского ГУЛАГа, что было равносильно спасению с того света. Теперь Борис рассчитывал, что немец отплатит ему услугой за услугу.

Скулов снабдил своего протеже необходимыми документами и дал ему адрес вербовочной конторы в Нью-Йорке. Борис должен был явиться туда под видом отставного голландского военного лётчика.

Нефёдов чувствовал, что не только стремление загладить свою вину перед дочерью движет генералом-разведчиком. Уж слишком рьяно Скулов принялся помогать ему: пробил по своим каналам временное зачисление отставного лётчика на воинскую службу и поступление его в распоряжение 10-го Главного управления МО СССР, ведавшего личным составом. Такая «крыша» позволяла пройти серьёзную подготовку к заданию и без проблем покинуть Советский Союз, чтобы незамеченным для враждебных спецслужб «вынырнуть» под новой легендой в нужном месте на Западе.