Тайная война. Во главе министерства госбезопасности ДНР - [70]
Домой
Взвоет ветер над бараками,БМП нам лязгнет траками:домой, домой, пора домой.Ю. Клинских
Утро 3 февраля 2015-го. В гостиной накрыт завтрак. Чай, бутерброды. Мы с Олегом Березой обычно перекусывали на большом эркере гостиной, чтобы хоть немного порадоваться утреннему солнцу перед предстоящей каждодневной бешеной суетой. Я первым выхожу к завтраку, Олег в своей комнате еще собирается. Мне неспокойно. Не знаю почему. Сам для себя не могу сформулировать причины нервозности. Вдалеке слышны редкие разрывы мин, но стреляют постоянно, к этому уже давно привыкли. Захожу в гостиную. За стол не сажусь, возвращаюсь к лестнице, спускаюсь в подвал. Проверил освещение, двери. Все в порядке. Опять поднимаюсь в гостиную, Олег уже спустился.
– Слушай, давай позавтракаем в подвале, – говорю я.
– Зачем? Хороший день, смысл спускаться?
– Не знаю, сам не пойму. Неспокойно мне как-то…
– Да ладно, нормально же все. Сейчас быстро поедим и разъедемся по работам.
– Ну ладно, – соглашаюсь я, и мы садимся завтракать.
Первый снаряд заставит содрогнуться весь дом. Я уже готов к чему-то подобному, поэтому, повернувшись на стуле, хватаю свой портфель, разворачиваюсь к лестнице и кричу «личке» и хозяюшке, помогающей нам по дому, спуститься в подвал. Бежим.
Следующие полтора часа нас почти без остановки утюжит. Снаряды и мины ложатся вокруг дома, все ходит ходуном. Очевидно, что работают по нам. Выйдя после окончания «концерта», мы видим горящие остатки соседского дома. Часть разрывов разбросало по улице.
С тех пор Олег никогда не сомневался в моей интуиции, а я однажды случайно в интернете увидел запись фрагмента этого обстрела>72.
В Донецк я ехал на пару месяцев. Тогда это было нормальным. Многие из тех, кто хотел поучаствовать в защите Донбасса, брали отпуска и ехали туда, куда велели им совесть, идеалы и принципы. Кто на неделю, кто на месяц, кто на несколько. На самом деле никто тогда не думал, что все это будет длиться годы. Когда стало понятно, что история затягивается, состояние многих начало напоминать сюжет песни Владимира Высоцкого «Про бегуна на короткие дистанции, которого заставили бежать длинную».
Я не был исключением. Работая на руководящей должности в одной из больших корпораций, взял отпуск и поехал. Когда моя поездка затянулась, пришлось в итоге уволиться, посвятив себя министерству госбезопасности ДНР. Однако все, что имеет начало, как известно, имеет и конец. Постоянно откладывая отъезд ненадолго, я определял горизонтом своего нахождения в Донецке новый, 2015 год. Но пришлось задержаться дольше.
И вот настал момент определяться: как быть? Александр Захарченко звал остаться в Донецке навсегда. Это было довольно соблазнительным. Город мне нравился. Красивые улицы, современная инфраструктура в хорошем смысле слова европейского города мало кого могли оставить равнодушным. Приближалась весна 2015-го, и, несмотря на голь и серость поздней зимы, уже чувствовался приближающийся запах роз этого яркого края. Природа вокруг Донецка позволяла удовлетворить самые взыскательные вкусы. Работа, которой я занимался, была мне понятной и позволяла в полной мере самореализоваться. По сути, все, что я планировал, получалось. Правда, с течением времени все острее вставал вопрос, как быть с семьей, однако я пока его откладывал.
Но. К чему все эти пасторали на войне? Была другая сторона проблемы, связанная с изначальными целями. Я постоянно напоминал себе, зачем я здесь. Я приехал помочь защитить людей. Приехал ради большой идеи. Как и многие другие. Ведь практически все ехали бескорыстно, а не строить карьеру и обустраивать жизнь. Есть фраза, приписываемая Наполеону: «Я знаю многих, кто готов убивать за деньги, но не знаю ни одного, кто готов был бы умирать за деньги». И в самом деле. Невозможно умереть за деньги или иные материальные блага. Ты потом просто не способен ими воспользоваться. В основе совсем другие мотивы. Какие угодно, но не материальные. Помощь близким, амбиции, комплексы, идеалы. Ведь война в Донбассе диктовала понимание весьма вероятной смерти от артиллерии и других плохо просчитываемых причин с большим радиусом случайности, в отличие от, допустим, классического стрелкового боя. Да и не было особых «коврижек». Вместо них предоставлялось намного большее. Возможность не быть равнодушным к злу, соприкоснуться с великим процессом, быть в нем, а не тлеть в песочных баталиях повседневной жизни.
Я помнил, ради чего приехал. И принял окончательное решение перевернуть страницу, когда осознал перспективу изменения обстановки. Вновь решил довериться интуиции.
12 февраля 2015 года были подписаны Вторые Минские соглашения. Уровень подписантов этого документа был предельно высоким: подписи поставили главы России, Германии, Франции, Украины, ОБСЕ. Более того, 17 февраля документ своим решением утвердил Совет Безопасности ООН. Стало очевидным, что дипломатические машины всех ведущих стран взяли договоренности за основу всей дальнейшей деятельности.
То есть было принято стратегическое решение о мире. Причины у сторон были разными, но факт оставался фактом. Решение это, естественно, не могло быть реализовано одномоментно. Только завершалась Дебальцевская операция, да и на реальное желание наиболее боевых представителей сторон еще повоевать минские документы не особенно влияли. Цели у них были совсем другими. Но у нас заканчивались ресурсы для наступления, а Украина просто не способна была наступать по военно-политическим причинам.
«Время идет не совсем так, как думаешь» — так начинается повествование шведской писательницы и журналистки, лауреата Августовской премии за лучший нон-фикшн (2011) и премии им. Рышарда Капущинского за лучший литературный репортаж (2013) Элисабет Осбринк. В своей биографии 1947 года, — года, в который началось восстановление послевоенной Европы, колонии получили независимость, а женщины эмансипировались, были также заложены основы холодной войны и взведены мины медленного действия на Ближнем востоке, — Осбринк перемежает цитаты из прессы и опубликованных источников, устные воспоминания и интервью с мастерски выстроенной лирической речью рассказчика, то беспристрастного наблюдателя, то участливого собеседника.
«Родина!.. Пожалуй, самое трудное в минувшей войне выпало на долю твоих матерей». Эти слова Зинаиды Трофимовны Главан в самой полной мере относятся к ней самой, отдавшей обоих своих сыновей за освобождение Родины. Книга рассказывает о детстве и юности Бориса Главана, о делах и гибели молодогвардейцев — так, как они сохранились в памяти матери.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Поразительный по откровенности дневник нидерландского врача-геронтолога, философа и писателя Берта Кейзера, прослеживающий последний этап жизни пациентов дома милосердия, объединяющего клинику, дом престарелых и хоспис. Пронзительный реализм превращает читателя в соучастника всего, что происходит с персонажами книги. Судьбы людей складываются в мозаику ярких, глубоких художественных образов. Книга всесторонне и убедительно раскрывает физический и духовный подвиг врача, не оставляющего людей наедине со страданием; его самоотверженность в душевной поддержке неизлечимо больных, выбирающих порой добровольный уход из жизни (в Нидерландах легализована эвтаназия)
Автор этой документальной книги — не просто талантливый литератор, но и необычный человек. Он был осужден в Армении к смертной казни, которая заменена на пожизненное заключение. Читатель сможет познакомиться с исповедью человека, который, будучи в столь безнадежной ситуации, оказался способен не только на достойное мироощущение и духовный рост, но и на тшуву (так в иудаизме называется возврат к религиозной традиции, к вере предков). Книга рассказывает только о действительных событиях, в ней ничего не выдумано.
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.