Тайная война. Во главе министерства госбезопасности ДНР - [22]

Баранов был первым, кому я присвоил воинское звание. Леонид стал капитаном. Дело в том, что до этого званий как таковых в ДНР не было. Я понимал, что невозможно строить военную структуру и конструкцию специальных служб без необходимого регламентирования и формирования многоуровневой системы субординации. Поэтому мною было написано «Временное положение о прохождении военной службы в Донецкой Народной Республике», которое я представил на рассмотрение Кабмина, где оно и было утверждено.

В ходе его разработки Стрелков обратился ко мне просьбой ввести должности поручиков и подпоручиков. Как он выразился, это была его «маленькая прихоть». Но такому нововведению жестко воспротивился Антюфеев, и донецкая армия осталась без белогвардейского флера. На основании этого положения я ввел в своем министерстве «Временное положение о прохождении военной службы в органах государственной безопасности ДНР», руководствуясь которым, аттестовал и присваивал первые воинские звания.

Выехав по делам, я назначил Баранова заместителем начальника одного из оперативных управлений МГБ. Парень стал называть себя исполняющим обязанности заместителя министра, иногда даже министра. Это льстило его самолюбию, и я слишком сильно его не одергивал. В то время такие вещи были несущественны. У меня были свои планы на него. Для укрепления устойчивости постоянно бурлящего и очень плохо тогда работающего парламента я планировал продвинуть Баранова, который являлся и депутатом Верховного совета ДНР, на должность председателя Верховного совета или его первого заместителя, где он обладал хорошим авторитетом.

Однако Леонид очень не сошелся с Владимиром Антюфеевым. Владимиру Юрьевичу вообще плохо удавалось ладить с донецкими. Обладая волевым и амбициозным характером, Антюфеев требовал безусловного подчинения и признания его благолепия вне зависимости от реального вклада в происходящие революционные процессы. С дончанами это не получалось.

В итоге Антюфеев воспользовался боевым случаем. Леонид Баранов, решив попробовать добиться хоть какой-то военной победы на фоне последних отступлений, попытался своим подразделением атаковать позицию ВСУ. Операция была плохо проработана. Обошлось без погибших, но было много раненых, при отходе также утеряли часть оружия и транспорта.

В этой связи Антюфеев поручил возбудить в отношении Баранова уголовное дело, задержать и освободить от должности. Баранов скрылся в России.

Здесь был еще один некрасивый частный случай, который тоже потом мелькнул в СМИ. Зайдя в кабинет Баранова, Владимир Антюфеев столкнулся с его секретаршей. Девушка не оказала необходимых, как показалось первому вице-премьеру, реверансов человеку, который, по ее мнению, необоснованно преследовал ее начальника. Владимир Юрьевич приказал ее арестовать. Оснований к аресту не было никаких, что, однако, не помешало его выполнить. По сути, она выступила заложницей.

Вернувшись и узнав о последних событиях, я приказал девушку отпустить немедленно. После освобождения пригласил ее к себе и извинился за произошедшее. Потом спросил, как ее содержали. Рыдая, молодая худенькая рыжеволосая девчонка, искреннее поддерживающая до этого ДНР, рассказала, что несколько дней подряд в полусогнутом положении была пристегнута к батарее под раковиной санузла. Стало очень неприятно и стыдно перед ней.

Тогда же я отменил приказ о постоянной трансляции на местном телевидении информации о розыске Баранова. Реальных оснований для таких действий тоже не было.

С учетом того, что Баранов был командиром нескольких боевых подразделений, конфликт с ним спровоцировал внутренний раскол. Часть присягнула Антюфееву, часть осталась верной Баранову.

События в отношении Баранова обострили отношения Владимира Антюфеева и с Андреем Пургиным. Дело в том, что костяк окружения Баранова составили активисты организации «Донецкая Республика», отцом-основателем которой являлся Пургин. Одним из наиболее известных его сторонников был Александр Матюшин, позывной «Варяг», который сделал в СМИ ряд резких заявлений в отношении Антюфеева. Несмотря на то, что Антюфеев с Пургиным находились в равнозначных должностях первых заместителей Председателя совета министров ДНР, Владимир Юрьевич решил, что он априори главнее.

С учетом роли Андрея Евгеньевича Пургина в событиях в Донбассе такое мнение представлялась сомнительным. К тому времени Пургин уже много лет отстаивал в регионе идеи Русского мира, регулярно преследовался и арестовывался украинскими спецслужбами и делом доказал свой авторитет. Но, обладая внешностью и повадками либерального полуалкоголика, которые не соответствовали его острому пытливому уму настырного пророссийского национал-патриота, Пургин, естественно, не сошелся характером с Антюфеевым, тоже позиционирующим себя многолетним защитником интересов России на дальних подступах (хоть и вне Донбасса), но с выстраиваемым много лет имиджем ястреба-правоохранителя. Для Владимира Юрьевича это была несомненная конкуренция.

Как следствие – прозвучавшие в то время СМИ всевозможные заявления о госперевороте в Донецке, истерические требования по этому поводу и прочее, будоражащее и так раскаленную обстановку.