Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 5 - [42]

Таблица 2. Данные о партийной принадлежности и результаты поступления кандидатов при зачислении в Омскую транспортную школу ГПУ в январе 1923 г.

Интеллектуальное развитие или политическая грамотность не влияли на положительное решение приемной комиссии о зачислении в школу, в случае если кандидат на обучение был членом правящей партии. Приведем типичные формулировки из актов приемной комиссии, свидетельствующие об этом:

«Фельчагов Сергей. Кандидат РКП с 1921 г. Общее и политическое развитие слабо, тупой (выд. нами — Авт.). Обратить внимание на степень усвояемости предметов — оставить.

Крутенков Иван. Кандидат в РКП с 1922 г. Туповат (выд. мною — В.П.). Оставить условно (Обратить внимание на степень усвояемости предметов).

Дураков Александр. Член РКП с 1920 г. Рабочий. Политически неграмотный. Вообще мало развит. Есть желание учиться. Принять»[270].

Только слабое здоровье члена РКП могло стать причиной отклонения его кандидатуры для зачисления в школу. Так приемной комиссией была отклонена кандидатура Обухова Григория. Он характеризовался следующим образом: «Член РКП с 1921 г. Умственно развит слабо. Политически неграмотен. Врачебной комиссией признан негодным. Учиться шел под давлением. Откомандировать»[271].

Уровень политической грамотности большинства кандидатов, поступавших в омскую школу, был неудовлетворительным. Сводные данные о политической грамотности кандидатов, являвшейся одним из важнейших условий преданности правящей коммунистической партии, приведены в таблице 3.

Таблица 3. Уровень политической грамотности кандидатов на зачисление в Омскую транспортную школу ГПУ в январе 1923 г.

Государство остро нуждалось в специалистах для органов безопасности на транспорте. Среди коммунистов их было мало. Поэтому на службу принимались и грамотные специалисты, воевавшие в Гражданской войне против большевиков. Служба в колчаковской железнодорожной милиции для приемной комиссии являлась весомым положительным аргументом при зачислении в кандидата школу. Из 92 кандидатов, поступавших в школу, 13 являлись бывшими белогвардейцами, из них поступили 11. Приведем несколько типичных примеров:

«Казаков Петр. Член партии РКП — документов на руках не имеет. Общее развитие удовлетворительное, политически — слабое. Оставить (служил в ж-д. милиции у Колчака).

Фомин Петр. Кандидат РКП. Служил в армии Колчака. Общее развитие удовлетворительное. Политически развит слабо. Есть желание учиться. Оставить.

Гончарук Михаил. Беспартийный. Состоял в партии РКП — вышел — причину не знает. Служил у Колчака в ж-д. милиции. Общее развитие удовлетворительное, политически — слабое. Оставить»[272].

Проходивший службу в органах ОГПУ в 1920-е гг. Г. Агабеков, в своих воспоминаниях очень точно передал основной принцип деятельности советских органов безопасности в следующей формулировке: «Основной революционный закон — закон целесообразности. В этом ведь коренная разница между нашими и буржуазными законами. Так нас учила и учит наша партия»[273]. Закон целесообразности при решении кадровой проблемы преобладал над идеологическими постулатами и юридическими нормами. Руководству ГПУ в транспортных отделах нужны были подготовленные специалисты. В соответствии с указаниями Ф.Э. Дзержинского, рассматривая задачу восстановления транспорта как первоочередную, и не имея их в достаточном количестве среди коммунистов, оно было готово привлекать на службу не только беспартийных специалистов, но даже подходящих людей, участвовавших в Гражданской войне на стороне белого движения. Естественно, что подобные преподаватели и курсанты находились под наблюдением, и с ними интенсивно велась работа по политическому воспитанию.

Ее выполнял заместитель начальника школы, член правящей коммунистической партии, ленинградский рабочий И. В. Тулин. В школе он отвечал за политическое просвещение курсантов и партийную работу. 1920 г. определил судьбу И.В. Тулина. Он вступил в коммунистическую партию и полностью разорвал отношения с отцом, который в это время принял сан священника. Примечательно, что И.В. Тулин получил партийное взыскание, отразившееся в его личном деле, за сокрытие факта принятия сана отцом. Отец И.В. Тулина в 1930-х гг. как священнослужитель был репрессирован. По социальному происхождению служащий, И.В. Тулин в 1920 г. добровольцем вступил в Красную армию. Принимал участие в боевых действиях на Южном фронте против армии генерала П.Н. Врангеля и вооруженных формирований Н.И. Махно. С 1923 г. И.В. Тулин проходил службу в органах ГПУ, став заместителем начальника школы подготовки транспортных агентов в Омске. После расформирования школы судьба И.В. Тулина прослеживается до середины 1930-х гг. Он был высокопоставленным партийным работником, членом Запсибкрайкома ВКП(б), делегатом XVI и XVII съездов партии[274].

Если судить по отдельным сохранившимся документам, в последующих наборах курсантов преобладали люди, прочно связанные с правящей партией, для которых служба в органах ОГПУ органично сочеталась с их системой ценностей и была средством выжить в условиях НЭП и сделать карьеру на государственной службе. В этом отношении весьма показательна судьба и заявление о приемы на службу в ДТО ОГПУ П.А. Разгоняева. Он родился в семье крестьянина-бедняка. Батрачил, работая пастухом до насильственной мобилизации в колчаковскую армию в 1919 г. За написание революционных стихов получил от колчаковской контрразведки телесное наказание, после чего бежал в Красную армию. При ликвидации крестьянского восстания Антонова в Тамбовской губернии являлся сотрудником Особого отдела 3-го Сибкавполка 15-й Сибкавдивизии и выполнял отдельные оперативные поручения. Демобилизовавшись из Красной армии в апреле 1924 г., П.А. Разгоняев поступил на службу в Омский ДТО ОГПУ в качестве агента откуда в августе 1924 г. был направлен для обучения в школе. В своем заявлении он писал: «Тов.! Поймите ужасное положение. Был 5 лет в Красной армии, теперь, возвращаясь по демобилизации, я встретил одни развалины, родные вымерли, ничего нет. Нет даже средств для существования… Что же делать? Подвергаться эксплуатации гнусного кулака и т. п. сволочи я не согласен. Прошу Вашего разрешения о принятии меня во вверенный Вам ДТО ОГПУ… Для заверения Вас в моей полит. благонадежности при сем прилагаю характеристику. Будучи пропитан смертельной ненавистью к капиталистическому миру, я не позволю эксплуатировать меня кулаку и т. д., хотя бы пришлось умереть…»