Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 5 - [26]

.

27 января и 11 февраля 1922 г. на заседаниях коллегии Иваново-Вознесенской губЧК были рассмотрены результаты «чистки». По данным аттестационной комиссии, из органов были уволены в первом случае 11, а во втором — 19 сотрудников[208].

Практика аттестаций продолжалась и в последующем. Так, 13 апреля 1922 г. начальник Иваново-Вознесенского губотдела ГПУ М.И. Колесанов своим приказом обязал начальников частей и секретаря представить свои краткие биографии, «заключающие в себе службу и особенности деятельности за все время в органах ГПУ», для предоставления в окружную аттестационную комиссию[209].

Руководство губотдела постоянно избавлялось от неработоспособных, недисциплинированных и неисполнительных сотрудников. Так, приказом начальника губотдела от 4 августа 1922 г. № 70 был уволен из чекистских органов «за халатное отношение к служебным обязанностям… ст. оперативный комиссар СОЧ тов. Шанов Василий Андреевич (за задержку отправки в центр телеграммы на 18 часов)»[210].

Одним из распространенных наказаний для сотрудников, допустивших нарушение дисциплины, был арест с исполнением служебных обязанностей. Так, приказом начальника губотдела М.И. Колесанова от 17 января 1923 г. «сотрудник резерва отдела ГПУ тов. Баринов Константин Иванович подвергается административному наказанию арестом на 20 суток при комендатуре с исполнением служебных обязанностей»[211].

Говоря о кадровом составе Иваново-Вознесенского губотдела ГПУ, следует отметить, что в нем работали люди, ставшие позднее известными на ином поприще. Так, непродолжительное время с 7 мая 1922 г. по 27 июля 1923 г. должность цензора печати в отделении военной цензуры СОЧ занимал известный в последствии поэт, актер и литературный критик С. И. Огурцов[212].

В Иваново-Вознесенском губотделе большое внимание уделялось политическому, культурному воспитанию сотрудников и красноармейцев батальона войск ГПУ. Ежедневно для бойцов батальона 2 часа выделялось на политические занятия. Как отмечалось в местной газете «Рабочий край», «интерес к политчасти у товарищей красноармейцев очень большой — особенно к религиозным вопросам и политической экономии»[213]. В клубе им. Урицкого для сотрудников устраивались лекции. В красном уголке дивизиона всегда имелись свежие газеты.

В трудные послевоенные годы на низком уровне оставалось материальное положение сотрудников ВЧК — ОГПУ. Это признавало и чекистское руководство. В декабре 1924 г. Ф.Э. Дзержинский писал Г.Г. Ягоде: «У многих представление, что чекистам хорошо живется. Это неверно. Мы канцелярский и по хозяйству труд ужали до пределов. Огромное большинство наших сотрудников — это — в большинстве бывшие рабочие высокой квалификации — работают без ограничения времени — в напряжении. А жалованье получают самое скромное»[214].

10 ноября 1922 г. уполномоченный экономического отделения СОЧ С.П. Шанаев обратился в президиум Иваново-Вознесенского губисполкома с заявлением, в котором просил перевести его из разряда технических работников в разряд ответственных по материальным соображениям. Свою просьбу Шанаев мотивировал следующим образом: «… так как в органах ГПУ служу вот уже четвертый год и занимаю ответственную должность и получаемое мною вознаграждение совершенно не удовлетворяет самым насущным потребностям как сумма (52 000 дензнаками 1922-го года), имея на иждивении жену безработную и ребенка, взятого мною на воспитание 2 ½ лет»[215]. Однако просьба С.П. Шанаева была отклонена.

5 июня 1923 г. комитет коллектива работников Иваново-Вознесенского губотдела ГПУ обратился с письмом в губисполком с просьбой принять меры к повышению денежного содержания чекистов. В нем говорилось: «При той ответственной работе, которую несут в большинстве наши сотрудники, не считаясь ни со временем, ни с личной жизнью, оплата эта настолько ничтожна, что существовать на нее не только семьей, но и даже одному нет никакой возможности»[216]. В письме приводились примеры зарплаты различных категорий сотрудников. Так, денежное содержание кучера губотдела составляло 188 рублей 50 копеек плюс паек, что по рыночной стоимости составлял 240 рублей. Уполномоченные и их помощники имели ставку 12–14 разряда совслужащих. В то время как следователи губсуда и губпрокуратуры, выполняя аналогичные функции и состоя в том же профсоюзе советских работников, получали денежное содержание по ставкам ответственных (руководящих) работников. Хотя при этом, как указывалось в письме, «сотрудники губотдела кроме работы следователей несут еще 24-х часовые дежурства без оплаты как за сверхурочную работу и, таким образом, ежемесячно трое-четверо суток работают по 30 часов без перерыва, не говоря уже о всех тех срочных вызовах и тревогах не только по городу, но и по уезду, не считаясь не с состоянием погоды, ни со временем»[217].

Для того, чтобы понять, что можно было реально приобрести на жалованье сотрудника ГПУ достаточно посмотреть на рыночные цены того времени. Так, в конце 1922 г. — начале 1923 г. на рынках губернии пуд ржи стоил 15 рублей, что составляло 1500 рублей дензнаками 1922 г.[218]