Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 5 - [206]

Захваченное в бою трофейное оружие также передавалось представителям афганского командования или органам народной власти. По специальному разрешению отдельные образцы оружия, которые могли быть использованы в качестве доказательства поддержки капиталистическими странами, и прежде всего США и их союзниками по НАТО, Пакистаном, Саудовской Аравией, афганской контрреволюции, вывозились на территорию СССР.

При поступлении данных о чрезвычайных происшествиях в войсках, ведущих боевые действия, оперработник принимал непосредственное участие в их разбирательстве, уделяя первостепенное внимание вопросам вскрытия возможной диверсионно-террористической деятельности противника и возможной причастности к их осуществлению отдельных военнослужащих.

При всей разноплановости задач по контрразведывательному обеспечению боевых операций погранвойск в ДРА приоритетное место отводилось противодействию агентурной деятельности противника, который повсеместно использовал бандпособническую базу и созданную на ее основе агентурно-осведомительную сеть. Имеющиеся материалы, их анализ и накопленный опыт свидетельствуют, что наиболее активно противник использовал агентуру из представителей местных религиозных и родовых авторитетов, ополченцев и военнослужащих афганских вооруженных сил и Царандоя. Обладая возможностью контактировать с советскими военнослужащими, такая агентура стремилась путем выведывания, визуального наблюдения, подкупа и приобретения источников информации из военнослужащих получать достоверную информацию о сроках и районах проведения боевых операций, планах и замыслах советского командования, изменениях в тактике действий войск, вооружении и боевой технике. Первоочередными объектами вербовочных устремлений противника являлись военнослужащие среднеазиатских национальностей, владеющие местными языками, придерживающиеся основных мусульманских традиций и обычаев. Особым отделом КГБ СССР по ВПО была выявлена и пресечена враждебная деятельность 2-х таких лиц на загранобъектах в провинции Бадахшан, имевших задание от бандглаварей по сбору и передаче сведений о системе обороны и вооружении гарнизона, выводе из строя средств радиосвязи при нападении душманов на объект.

Изощренность в проведении подрывных акций против войск, участие в их подготовке и реализации представителей спецслужб стран НАТО, Ирана, Пакистана и некоторых арабских государств требовали комплексного, хорошо продуманного подхода к противодействию их деятельности, сосредоточения усилий на своевременном вскрытии и пресечении агентурных устремлений вражеских спецслужб, а при необходимости — их перехвата и использования в интересах органов военной контрразведки. Примером такого подхода может служить работа Особого отдела по Оперативной группе САПО в г. Душанбе по одному из подразделений спецоргана КСИР Ирана, осуществлявшего разведывательно-подрывную деятельность против загранобъектов погранвойск округа в районе стыка границ трех государств (СССР, Ирана, ДРА). В результате были перехвачены и надежно удерживались враждебные устремления его агентуры, через которую длительное время целенаправленно доводилась дезинформация. Проведением активных чекистских мероприятий были скомпрометированы перед КСИР Ирана ряд его кадровых сотрудников и агентов. В целом удалось сковать и нейтрализовать подрывную деятельность иранского спецоргана против загранобъектов и спецподразделений пограничных войск, создать благоприятные условия для организации дальнейшего противодействия его деятельности после вывода советских войск с территории ДРА.

Контрразведывательная работа в течение всего периода пребывания погранвойск в Республике Афганистан явилась серьезной проверкой оперативной и мобилизационной готовности руководителей и сотрудников, их способности решать задачи в острой, динамичной обстановке непосредственного соприкосновения с противником, при ведении войсками боевых действий по обеспечению безопасности границ СССР с позиций сопредельного государства. Многие руководители и оперативные работники проявили себя как мужественные сотрудники органов государственной безопасности, способные решать задачи в самых сложных условиях обстановки».

Из воспоминаний полковника запаса А.В. Вахницкого — начальника отделения ОО КГБ СССР по Оперативной группе КСАПО в г. Душанбе — начальника Особого отдела КГБ СССР по Термезскому погранотряду (1986–1989 гг.):

«В ноябре — декабре 1987 г. силами Керкинского, Тахта-Базарского и Термезского пограничных отрядов и Марыйского отдельного авиационного полка КСАПО с привлечением подразделений афганской армии была проведена многоэтапная войсковая операция по ликвидации в Фарьябской провинции Афганистана бандформирования Ермамада. На завершающем этапе операции была захвачена и полностью уничтожена считавшаяся неприступной горная база боевиков Дарбанд. Операция вошла в историю войск как одна из наиболее результативных и успешных. Однако начиналась она очень непросто.

Колонна спецподразделений округа, выдвигавшаяся в район операции, растянулась на несколько километров. Через 1–1,5 часа движения, когда приблизительно её одна треть преодолела кишлак Сарайи-Кала, из него в упор по нашим машинам был открыт огонь из гранатомётов и стрелкового оружия. Первым выстрелом из гранатомёта был поражён 3иЛ–131, гружённый миномётными минами. Выстрел прошёл насквозь кабины автомобиля, машина ушла под откос дороги и загорелась. Водитель рядовой П.Ф. Подрез погиб, сгорел практически дотла. Головная часть колонны ушла вперёд, а оставшаяся, в т. ч. и наш БТР, продолжала ещё некоторое время двигаться под обстрелом, пока не упёрлась в узкий участок дороги, где горел подбитый ЗиЛ. При этом завязался ожесточённый бой. Из кишлака с закрытых позиций прицельно били по нашим машинам, всё вооружение колонны было развёрнуто влево (справа находились голые сопки) и вело непрерывный огонь по кишлаку. Был ясный, солнечный день, но над местом боя висела пелена пыли и дыма, стоял непрерывный грохот работающих КПВТ, пушек БМП, стрелкового оружия и прибывших вертолётов поддержки 17 ОАП. С началом обстрела колонны мы с Егоровым В.Н. (зам. начальника Особого отдела КГБ по Керкинскому погранотряду) укрылись в БТР и пытались вести огонь через бойницы, но обзора явно не хватало и мы, надев каски экипажа, вновь поднялись на броню. Сразу же обнаружили троих бежавших вдоль дороги на значительном удалении от колонны вооруженных людей, которые, делая короткие остановки, вели огонь в нашем направлении. После нескольких прицельных очередей двое из них исчезли, а третий, то появляясь, то скрываясь в складках местности, продолжал вести огонь по колонне. Когда БТР неожиданно для меня остановился, то эта цель исчезла из моего поля зрения, так как дорога пошла под уклон, и между нами на пригорке оказались полуразрушенный глинобитный дувал и мазанка. В поисках исчезнувшего стрелка, я спрыгнул с брони и выскочил на возвышенность с правой стороны дувала. И тут же, совершенно неожиданно боковым зрением обнаружил в 8–10 метрах слева от себя изготавливавшегося для стрельбы по нашему БТР душмана (в это время на броне находились Сычёв, Егоров и прапорщик-связист). Он заметил меня буквально на доли секунды позже, развернул автомат в мою сторону, но мне удалось первым сделать короткую очередь. Душман упал, чалма с головы покатилась вниз, одна из пуль попала ему прямо в лоб, но оружие из рук он не выпустил. Подбежав к нему, я вырвал из его рук автомат и после быстрого осмотра развалин тут же вернулся к БТРу.