Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 5 - [166]
В марте 1942 г. Хольмстон-Смысловский возглавил зондерштаб «Р», созданный для борьбы с партизанами и советскими разведчиками-парашютистами, а также для ведения пропаганды среди населения, проживающего на временно оккупированной территории СССР.
Зондерштаб «Р» располагался в Варшаве под вывеской «Восточная строительная фирма Гильген», а его основные резидентуры в России находились в Пскове, Минске, Киеве и Симферополе. Зондерштабу «Р» были подчинены также 12 учебно-разведывательных батальонов, составлявших особую дивизию «Р», назначением которой являлась борьба с партизанами, разведывательно-диверсионные рейды в советский тыл. Общая численность этого соединения определялась в 10 тыс. чел.[638]
Свою деятельность зондерштаб «Р» осуществлял через пять, а позднее четыре межобластные резидентуры, имевшие наименование «разведывательно-резидентские области». Через сеть информаторов из числа местных жителей резидентуры вели работу по выявлению дислокации партизанских отрядов, их численности, средств связи, районов действий, а также баз снабжения и вооружения. С целью разложения и склонения партизан к переходу на сторону Германии резидентуры внедряли агентов в состав партизанских отрядов. Так, например, резидентура, возглавляемая бывшим полковником армии УНР П. Дьяченко, проводила контрразведывательную работу против партизанских отрядов С.А. Ковпака и А.Ф. Федорова.
Помимо агентурного проникновения в партизанские отряды подразделение Хольмстона-Смысловского занималось созданием собственных лжепартизанских формирований, примером чему может служить отряд Роздымахи, оперировавший в Брянской области после ее освобождения. В Рипкинском районе Черниговщины аналогичное подразделение было создано летом 1943 г. стараниями Дьяченко, результатом чего стала ликвидация советского партизанского отряда и убийство его руководителей[639].
Помимо разведывательной и контрразведывательной деятельности зондерштаб «Р» занимался антисоветской пропагандой на оккупированной территории путем распространения агитационной литературы и организации собраний и бесед, а также вербовал военнопленных в ряды Русской освободительной армии (РОА). При этом следует отметить, что у самого Хольмстона-Смысловского сложились достаточно прохладные отношения с генералом А.А. Власовым. До последних дней войны Хольмстон-Смысловский считал власовскую идеологию социалистической и не поддерживал его призывов к борьбе с Великобританией и США.
Таким образом, власти Германии активно использовали возможности русских эмигрантов в разведывательной и иной подрывной деятельности германских спецслужб против СССР, формировали из них в пропагандистских целях немногочисленные военные формирования, использовали русских эмигрантов в качестве переводчиков, задействовали белоэмигрантов в информационно-пропагандистской деятельности и др.
Во многом схожие направления использования русских эмигрантов наблюдались и на оккупированных Японией территориях Северо-Востока Китая в годы Второй мировой войны.
Марионеточное государство Маньчжоу-го, возникшее 1 марта 1932 г. в непосредственной близости от дальневосточной границы СССР, на протяжении всего существования держало в напряжении советские органы госбезопасности. Несмотря на то, что через два года оно было провозглашено «Маньчжурской империей» (Маньчжоу-Го), полным хозяином здесь оставалась японская Квантунская группировка войск (КГВ). По замыслу ее военного командования, оккупированная территории должна была стать плацдармом для реализации плана установления (захвата территорий соседних стран) нового порядка в Восточной Азии.
Присутствие части антисоветски настроенной русской эмиграции расценивалось КГВ и подконтрольным ей разведывательным структурам как фактор, способный облегчить мобилизацию сил на случай войны с СССР. В начале 1940 гг. в пределах Маньчжурии проживало примерно 60 тыс. русских граждан. К концу 1944 г. — середине 1945 г. их насчитывалось до 75 тыс. чел., в подавляющем большинстве русских, по разным причинам прибывших на чужбину после 1917–1922 гг.
Для установления контроля за политически разрозненным эмигрантским населением 28 декабря 1934 г. при деятельном участии главной японской военной миссии (ЯВМ) в г. Харбине было создано Бюро по делам Российских эмигрантов в Маньчжурской империи (БРЭМ)[640]. Формально Бюро имело статус административного органа при правительстве Маньчжоу-Го, фактически, как и всё в «империи», подчинялось КГВ и ее основному разведывательному органу — главной ЯВМ в г. Харбине. Лишь многим позднее, в ноябре 1943 г., в виду нежелания Токио раздражать Советский Союз после того, как ход войны на советско-германском фронте изменился коренным образом не в пользу Германии, неудач Японии на Тихом океане и, что немаловажно, наличия агентурных данных о присутствии в рядах Бюро агентов советских органов госбезопасности, БРЭМ перевели в разряд «вспомогательного аппарата» при правительстве Маньчжоу-Го[641].
Регистрация в Бюро являлась обязательной для всех эмигрантов, если они не перешли в подданство Маньчжоу-Го. Непризнание БРЭМ в качестве национального русского эмигрантского центра расценивалось официальными властями как неуважение к государственному порядку Маньчжоу-Го и грозило депортацией за его пределы. Первоначально в составе аппарата Бюро работали переселенческий, культурно-просветительный, благотворительный и железнодорожный отделы. К 1945 г. структура усложнилась, стала более разветвленной: возросло количество отделов, изменились их названия, появились подотделы, на местах открылись отделения и представительства.
