Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 5 - [163]
Доверие генерала к соратнику и единомышленнику было неограниченным. Об этом свидетельствует стенограмма беседы супругов Дитерихс об отрицательном отношении к «жидам» и союзникам, но в то же время благожелательное к императорской Японии и Германии, случившейся 5 августа во время чтения псалмов и семейного ужина. Содержательная стенограмма приватного разговора предполагает, что информатор непосредственно присутствовал на вечерней молитве и ужине, либо находился на расстоянии вытянутой руки, например, за тонкой перегородкой штабного вагона[627].
Кроме послужного списка офицера и других биографических совпадений А.А. Тюнегов упоминается в нескольких донесениях «Джона» в качестве непосредственно подчиненного командующего и, например, руководителя эвакуации штаба Сибирской армии из Екатеринбурга. Впрочем, это единственно верный ход, когда агент либо сам вербовщик указывали без исключения всех участников описываемых событий для обеспечения конспирации непосредственного источника информации.
Среди многочисленных информаторов, они же зачастую и служебные связи поручика Земана, на которых он ссылается в донесениях, особо выделим А. Н. Удинцева. Оказавшись после революции на малой родине, 24-летний капитан серьезно влюбился и вскоре обвенчался с гимназисткой Е.И. Шевелевой в Екатеринбурге. В конце 1918 г. боевой офицер принял командование батальоном во вновь сформированном Ирбитско-Перновском полку, а со следующего года в чине полковника возглавил личный конвой Верховного правителя России, а его жена стала секретарем-машинисткой А.В. Колчака. Дружеские отношения с такой парой, несомненно, помогали «Джону» получать актуальные сведения о важных военно-политических событиях и особенностях процесса управления в высоких эшелонах власти. О степени доверительности свидетельствует зафиксированное упоминание руководителя конвоя о сопровождении адмирала «так называемой племянницей».
В числе ценных информаторов «Джона» оказался видный сибирский большевик Д. К. Чудинов, член Иркутского военно-революционного комитета, именем которого был вынесен смертный приговор А.В. Колчаку. Поручик Э. Земан встретился и подробно опросил Д.К. Чудинова о ситуации в губернской столице и передаче Политцентром власти чрезвычайному большевистскому органу власти 22 января 1920 г. Как вообще стала возможна встреча с комиссаром?
«Джон» в агентурном сообщении пояснил: «Д.К. Чудинов, лично мне знакомый по г. Екатеринбургу как партийный работник, сидевший два дня в тюрьме в моем ведении, <…> далеко стоит от всяких насилий»[628], — и нам придется принять объяснение за основу.
Было бы несомненно важным узнать, как сам профессиональный революционер, эсер Д.К. Чудинов, член ВКП(б) с весны 1919 г., объяснял свои отношения с чешской контрразведкой в Екатеринбурге и Иркутске. Известно, что его жена К.П. Чудинова с 8-месячным сыном была арестована чехословаками в Екатеринбурге, куда была послана для подпольной работы. Несмотря на провал, большевичка смогла сохранить партийные документы и деньги организации в сохранности. За неимением улик она была освобождена через две недели заключения и покинула Урал. В своих воспоминаниях она поведала, что «начальник чешской контрразведки из Екатеринбурга» узнал ее, когда она справлялась о повторном аресте мужа в Иркутске осенью 1919 г.[629]
Заметим, что названные источники и информаторы «Джона»-Земана были ровесниками или даже моложе 30-летнего чешского поручика. Несомненно, бывший университетский преподаватель обладал решительным характером, твердыми убеждениями и человеческим обаянием, совершенно необходимыми любому контрразведчику качествами для того, чтобы убедить ценных носителей информации в совместной тайной работе…
В ходе Первой мировой войны поручик Земан и майор Марино состояли на службе в разных армиях, но оба лояльно относились к России. После большевистского переворота и стремления Советской власти к сепаратному миру Франция взяла на содержание Чехословацкий корпус, планируя перебросить личный состав на Западный фронт. Таким образом, оба офицера с начала 1918 г. стали сослуживцами в рядах французской армии, которая выступила интервентом в Сибири. Подчиняясь одним военачальникам и уставам, свободно обмениваться знаниями обстановки, а при необходимости и служебными документами, чешские офицеры регулярно и открыто делились с французами данными в отношении общего противника: частей Красной армии на фронте и большевиков в тылу. Сложившееся деловое сотрудничество коллег Земана и Марино изначально не предполагало развитие отношений по схеме «вербовка агента в стане врага». Однако разновекторные политические процессы, зреющие заговоры внутри Российского правительства и армии Колчака, противоречия между монархическими, социал-демократическими партиями, общественными слоями и группами несли серьезные угрозы крупнейшему государственному образованию в азиатской части России и интересам стран Антанты. Конечно, руководство Франции было крайне заинтересовано в своевременном получении актуальной и достоверной информации на Урале и в Сибири. Поэтому многие донесения «тайного агента» посвящены «разборкам» внутри союзников: армии Колчака, военных миссий Франции и Британии на Востоке России, а также чехословацкого войска. Согласно личной оценке генерала М.К. Дитерихса, в столичном Омске сильно развилось «союзное шпионство». Теперь из секретных отчетов «Джона» мы знаем, что он был близок к истине.
