Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 5 - [115]
Интересной оказалась биография арестованного священника и благочинного Ушаковского округа И.В. Амозова, который родился в 1886 г., русский, гражданин СССР, в 1917 г. проживал в Петрограде, примыкал к эсерам, в 1919 г. вступил в РКП(б), оформив мошенническим путем партийный стаж с 1910 г.
После 1919 г. находился на партийной и советской работе в Москве и Ленинграде, в частности, в 1926 г. являлся помощником ленинградского губернского прокурора, в 1927 г. — помощником заведующего агитотдела Московского горкома ВКП(б), в 1936 г. — помощником начальника политотдела Ленинградской милиции.
В 1936 г. был разоблачен как аферист, исключен из ВКП(б), арестован и осужден на 5 лет лишения свободы за мошенничество — незаконное получение в 1922 г. ордена Красного Знамени (получил орден, собрав 500 фальшивых справок о своей революционной деятельности в Карелии) и присвоение партийного стажа с 1910 г.
На допросе 21 декабря 1944 г. И.В. Амозов о своей предательской деятельности показал: «…Являясь секретным агентом немецких контрразведывательных органов СД и филиала немецкой разведки «Православной миссии в освобожденных областях России», я, И.В. Амозов, в период 1941–44 гг. по заданиям этих органов занимался контрразведывательной деятельностью и написал доносы в немецкие разведывательные органы на следующих лиц:
[…] В 1942 г. я сообщил в письменном виде в «Миссию» о том, что священник Петропавловской церкви в пос. Вырица — Суслин Иван занимался вымогательством, присвоением церковного имущества и совершил побег. Суслин был впоследствии арестован и как будто — расстрелян.
[…] В 1942 г. лично сообщил в Гатчинское СД, что священник Александр Петров являлся агентом НКВД. После очных ставок моих с Петровым и тремя показанными мною на допросах жителями пос. Лигово А. Петров был немцами расстрелян.
[…] Дополняю, что о всех названных мною лицах я одновременно сообщил также и в «Православную миссию» для Псковского СД и в 1942 г., я написал об этом в докладе экзарху Сергию в г. Риге»[494].
О том, что по доносам Амозова были расстреляны священники давали показания многие миссионеры. И даже сами сотрудники СД, о чем можно прочитать в письме А. Перминова, направленном в октябре 1943 г. Экзарху Митрополиту Сергию: «…Тем более что СД также желало бы лучше видеть Амосова поодаль от себя. Только теперь они сообщили, что священники, расстрелянные из-за Амосова, пострадали невинно, т. е. были им напрасно оклеветаны»[495].
Здесь, прежде всего, необходимо отметить, что материалы следственных дел в отношении священнослужителей и мирян, связанных с Псковской миссией, содержат многочисленные и подробные протоколы допросов, собственноручные показания обвиняемых, протоколы очных ставок, выступления на судах, которые находят отражение, как в немецкой оккупационной прессе, так и в недавно опубликованных материалах из архива Митрополита Сергия[496], которые показывают, что протоколы допросов не сфабрикованы следователями УНКГБ, как полагают некоторые историки, а правдиво излагают происходившие события.
12–15 января 1945 г. Военным трибуналом войск НКВД Ленинградского округа по ст. 58–1 «а» и 58–11 УК РСФСР К. Зайц, Н. Жунда и И. Амозов были приговорены к 20 годам ИТЛ. А. Перминов, Н. Шенрок, Г. Радецкий, Л. Воронов, к 15 годам ИТЛ с поражением в правах каждого и конфискацией всего личного имущества. Приговор обжалованию не подлежал.
Постановлением Ленинградской областной комиссии по пересмотру дел, на лиц, осужденных за контрреволюционные преступления от 21 октября 1954 г. приговор в отношении всех осужденных по делу был признан правильным.
В 1953 г. Г. Радецкий был освобожден из ИТЛ. Через два года после него вышли из заключения Н. Шенрок, Л. Воронов и И. Амозов. После освобождения они стали писать письма в разные инстанции о реабилитации, что дело сфабриковано следователями.
«…Будучи допрошен 7 июня 1956 года Амозов показал, что он агентом немецкой разведки не был и никаких сведений ей не сообщал… Его признательные показания на предварительном следствии и на суде, как в отношении себя, так и в отношении других осужденных и иных лиц являются от начала и до конца неправильными, вымышленными им по указанию лиц, проводивших следствие по делу, вследствие грубейших нарушений социалистической законности. На очной ставке с бывшим следователем УНКВД ЛО Имбратом, Амозов показал, что Имбрат […] допускал по отношению его недозволенные методы следствия: кричал, обзывал фашистом, […] выдерживал на стойке, содержал в карцере, требуя признания, что он — Амозов — немецкий агент. Вследствие этих грубых методов следствия он Амозов — оговорил себя и других осужденных по настоящему делу…»[497].
Сотрудники Военной прокуратуры ЛВО поверили аферисту И.В. Амозову и даже пытались привлечь к судебной ответственности следователей УНКГБ по ЛО, которые якобы сфабриковали дело. В итоге 8 августа 1956 г. определением Военного трибунала Ленинградского военного округа приговор Военного трибунала войск НКВД ЛО от 12–15 января 1945 г. по данному делу в отношении К.И. Зайц, Н.И. Жунда, А.Я. Перминова, Н.С. Шенрок, Г.И. Радецкого, И.В. Амозова и Л.А. Воронова отменен, дело в отношении их на основании п. 5 ст. 4 УПК РСФСР, производством прекращено за отсутствием состава преступления.
