Тайная стража России. Книга 3 - [60]

К началу февраля 1919 г. Особый отдел по борьбе с контрреволюцией и шпионажем при РВС Южного фронта уже располагал достаточными сведениями о подрывной работе «Ордена романовцев» против советской власти. Стали известны имена почти всех его участников. 2 февраля 1919 г. на оперативном совещании у начальника ОО Г.И. Бруно было принято решение о реализации агентурной разработки по делу этой организации арестами её участников.

Уже на следующий день оперативные группы Особого отдела Южного фронта приступили к задержанию активных участников «Ордена романовцев». Всего по этому делу было арестовано 54 человека. Следствие велось специально назначенным следователем ОО Южного фронта О.А. Фукиным.

20 февраля 1919 г. комиссия в составе заместителя начальника Особого отдела Медведева, заведующего отделом по борьбе с контрреволюцией Шульмана и следователя Фукина, рассмотрев дело «Ордена романовцев», рекомендовала Б.Н. Семёнова, К.К. Александрова, С.В. Фрелиха и других (всего 28 человек) расстрелять. Ещё одиннадцать участников этой организации объявлялись в розыск. После ареста они также подлежали расстрелу. При этом особо подчеркивалось, что нужно «приложить все усилия к розыску, дабы изъять из среды пролетариата негодный элемент, который … в настоящее время подрывает авторитет советской власти и занимается шпионажем в пользу белых». На шестерых членов Московской организации «Ордена романовцев» материал был выделен из производства и направлен в Особый отдел РВС Республики.

27 февраля 1919 г. Революционный военно-полевой трибунал Южного фронта приговорил двадцать обвиняемых к высшей мере наказания — расстрелу, восемь человек были осуждены к тюремному заключению сроком от одного до трёх лет. Остальные были освобождены. 1 марта в восемь часов вечера осуждённых расстреляли, о чём был составлен акт.

В тот же день в Особый отдел Южного фронта поступила телеграмма от председателя Особого отдела ВЧК М.С. Кедрова. В ней сообщалось: «Организация “Орден романовцев” общегосударственного характера раскрыта управлением Особого отдела в Москве. Предлагаю всех арестованных по названному делу направить под усиленным конвоем в Москву в Особотдел ВЧК». Однако эту телеграмму расшифровали в Особом отделе Южного фронта только 2 марта. Сразу же за подписью заместителя председателя военно-полевого трибунала Южного фронта в Москву был отправлен ответ: «Телеграмма № 01085 опоздала. Приговор приведён в исполнение 1 марта»…

Так закончилась эта операция. Получив ценную информацию от влюбленного и болтливого С. Фрелиха об «Ордене романовцев», чекисты не стали сразу арестовывать названных им участников этой антибольшевистской организации, как это делалось в то время многими чекистскими органами, а завели со своим противником «игру». Было бы справедливо утверждать, что это была одна из первых чекистских операций с использованием дезинформационных материалов. Умело руководя патриотически настроенной Мачехиной, руководство Особого отдела Южного фронта сумело внедрить в «Орден романовцев» начальника штаба заградительных отрядов Южного фронта Р.М. Потёмкина. Как только были установлены все участники и планы указанной организации, чекисты реализовали свою агентурную разработку арестами и судом военно-полевого трибунала Южного фронта. А суд в условиях Гражданской войны всегда был скорым и безжалостным.

А.В. Рыжиков Ликвидация банды Стулова-Юшко

Антикрестьянская направленность политики военного коммунизма (продовольственная диктатура, продразверстка, государственная монополия на хлеб), мобилизации в Красную армию превратили крестьянское сопротивление в постоянный фактор Гражданской войны.

В информационных сводках того периода постоянно отмечалось, что основная масса крестьянства к советской власти и коммунистической партии «относится отрицательно, а местами даже враждебно». Крестьянский протест принимал формы повстанческого движения и бандитизма. При этом, как отмечалось в информационном обзоре Секретного отдела ВЧК, «…приходится констатировать, что… трудно отличить, где кончается бандитизм и где начинается повстанческое движение. И то, и другое так тесно переплелось, что их трудно разграничить. Одно обусловливает другое, и наоборот»[183]

Действительно, противники советской власти, скрываясь от преследований, уходили в леса и образовывали там банды, которые, кроме борьбы с существующим режимом, совершали и преступления чисто уголовного характера. С другой стороны, шайки уголовников вливались в состав «зеленой армии». Социальной базой для незаконных вооруженных формирований, как бы их назвали сейчас, являлись дезертиры. По оценке чекистов, «эта категория (Дезертиры. — Прим. авт.) представляет собой сырой материал, из которого вожаки лепят, что угодно. По социальному своему положению дезертиры большей частью представляют собой зажиточные элементы деревни, обалдевшие, деклассированные, боящиеся и красных, и белых, стремящиеся зажить скорее спокойной, «хозяйской» жизнью, они бросаются из одного лагеря в другой и попадают в лапы белогвардейцев, явных или тайных, которые их организуют, вливают в шайки, объединяют и т. д.»