Тайная стража России. Книга 3 - [185]
Однако рождение первой структуры, отвечавшей за внешнюю и внутреннюю безопасность государства, произошло не в 1917 г., а значительно раньше — в конце XVII в. Тогда почему прародительницей современных российских спецслужб принято считать ВЧК, а не, например, Преображенский приказ или Тайную канцелярию?
На этот вопрос в интервью «Российской газете» ответил директор ФСБ России генерал армии А.В. Бортников: «Действительно, структуры, решавшие разведывательные и контрразведывательные задачи, обеспечивавшие охрану правопорядка и защиту границ, в той или иной форме существовали в России еще со времен становления централизованного русского государства, но именно 100 лет назад они впервые были выстроены в целостную систему под единым началом»[677].
Из вышесказанного можно предположить, что А.В. Бортников рассматривает историю дореволюционных и советских органов безопасности как непрерывный процесс и не отрицает преемственности между ними.
Признание чекистами общего исторического пути с жандармами, по нашему мнению, является результатом переосмысления современными сотрудниками истории отечественных спецслужб в результате выбора новых методологических подходов к оценке прошлого.
Интервью к 100-летию органов безопасности
В отличие от академических и вузовских историков гражданского профиля, ведомственные исследователи (НКВД-МГБ-КГБ) имели возможность глубоко изучать историю как дореволюционных, так и советских спецслужб, о чем мы можем судить по появившимся в открытом доступе учебным и научным работам[678]. Слушателям Высшей школы КГБ СССР было известно, что сразу после Октябрьской революции В.И. Ленин и его соратники даже не собирались создавать какой-либо орган по борьбе с контрреволюцией и постоянную армию. Предполагалось, что все проблемы сопротивления новой власти решит вооруженный народ, который сам, как писал вождь мирового пролетариата, с «простотой и легкостью» сможет подавить эксплуататоров «простой организацией вооруженных масс»[679]. Вопреки марксистско-ленинской концепции, в жизни события развивались по иному сценарию. Чтобы выжить в жесточайшей борьбе с внешними и внутренними врагами, советскому руководству пришлось создавать структуры, обеспечивающие безопасность молодого государства специальными силами, средствами и методами.
Первые сотрудники ЧК отвергали агентурные методы работы, считая их порождением буржуазного строя. Поэтому на начальном этапе Гражданской войны ВЧК боролась с преступными элементами методами открытого противодействия, к которым можно отнести разоружение, массовые обыски, облавы, аресты, расстрелы и т. д. Однако вскоре выяснилось, что путем только открытой борьбы чекисты не могли решить задачу по выявлению, предупреждению и пресечению подрывных действий противников Советской России, получению данных о тайных планах контрреволюционеров, структуре подпольных организаций и т. д. При массовых обысках, облавах и арестах редко удавалось задерживать руководителей и активных участников заговорщицких групп, поэтому в условиях острой классовой борьбы сама жизнь диктовала необходимость обращения к агентурным методам борьбы с противником.
В апреле 1918 г. Коллегия Всероссийской чрезвычайной комиссии поручила оперативным отделам приступить к разработке положения об агентурной работе. Проекты обсуждались на 1-й Всероссийской конференции ВЧК. Делегаты приняли инструкции, регламентировавшие деятельность органов ЧК по приобретению и использованию агентуры в борьбе с контрреволюцией и спекуляцией, методику ведения следствия по делам с контрреволюционной окраской, использование наружного наблюдения и вербовку секретных агентов из числа представителей антисоветских организаций[680].
На использование «старых» методов в ВЧК указывает заимствование чекистами дореволюционных инструкций. Сравнительный анализ «Инструкции по организации наружного (филерского) наблюдения» (1907 г.) и «Инструкции наружного наблюдения» (1919 г.) показывает, что из инструкций времен Российской империи в общих чертах большевиками были заимствованы технические приемы наблюдения[681].
Ведомственной исторической науке были известны и другие факты, свидетельствовавшие об обращении советских органов госбезопасности к опыту политической полиции Российской империи. Однако базирующаяся на формационном подходе советская историография об этих особенностях становления ВЧК умалчивала. При изучении исторических процессов и явлений советские ученые опирались на марксистско-ленинскую теорию, обосновывавшую необходимость слома старого государственного аппарата и образования новых учреждений, соответствующих целям социалистической революции. Согласно этой концепции, органы безопасности Советского государства являлись абсолютно новым учреждением, не имевшим ничего общего с «охранкой» и жандармерией свергнутого царского режима. Идеологические догмы обусловили методологические подходы в исторической науке.
Только после распада Советского Союза и исчезновения партийно-государственного контроля над исторической наукой, расширения источниковой базы исследования, ломки устоявшихся стереотипов и концепций сотрудники органов безопасности, по всей вероятности, первыми заговорили об обращении чекистов к опыту предшественников. По мнению сотрудника ФСБ России С.Н. Галвазина, контрразведывательные подразделения органов ВЧК заимствовали у своих предшественников организационное строительство, правила личной безопасности, методы ведения активных мероприятий, которые стали общепризнанными и классическими для последователей
