Тайная стража России. Книга 3 - [155]

Агентурно-боевые группы стали активно использоваться с 1946 г. Они создавались на уровне районных, областных и центрального аппарата МГБ для физического уничтожения, компрометации главарей, разложения подпольных формирований изнутри. Как правило, в Прибалтике командиром спецгруппы был агент органов безопасности из числа бывших руководящих кадров подполья, на Украине — оперативный работник. В Ровенской и Волынской областях в агентурно-боевые группы на должность командиров нередко привлекались бывшие партизаны-ковпаковцы, обладавшие опытом борьбы с УПА.

Действуя под видом членов подполья, они создавали атмосферу подозрительности и недоверия в среде националистов, боязни не только объединяться, но и встречаться с участниками незнакомых бандформирований. Нередко имели место случаи расправы над отдельными бандгруппами, участники которых были необоснованно заподозрены в связях с органами государственной безопасности. Это вынуждало уцелевших участников разгромленных бандформирований скрываться в одиночку или сдаваться властям.

Так, бывший партизан, сотрудник МГБ И. Куприенко получил информацию о том, что начальником штаба одной из банд является бывший сельский учитель «Хома», насильственно втянутый в банду. Реализуя оперативные данные, он на автомашине выехал в расположение банды под видом референта СБ надрайонного «провода». Имея при себе документы службы безопасности, он без всяких колебаний вошел в землянку, где «Хома» как начальник штаба работал с документами. Куприенко взял документы и приказал «Хоме» следовать за ним к машине, перепуганный «Хома», готовый «понести заслуженное наказание», последовал за «эсбистом», ни о чем не спрашивая. Когда «Хома» был доставлен в здание райотдела МГБ, он, узнав, что его арестовала не СБ, с неподдельной радостью согласился на сотрудничество с органами госбезопасности.

По состоянию на 20 июня 1945 г. на Западной Украине действовало 156 спецгрупп общей численностью 1783 человека. С их помощью было убито 1980, захвачено 93 участника ОУН и УПА.

Доверительные и иные неагентурные источники оказывали воздействие на родственников и близких националистов с целью вывода нелегалов из подполья. Так, например, после разгрома своего бандформирования активные участники подполья Пегуча и Лукаш прекратили подрывную деятельность. Опасаясь ответственности за свои преступления, скрывались в лесах Вилянского района. Сотрудник органов МГБ через свои доверительные источники убедил родных Пегуча и Лукаша в необходимости их легализации. Под давлением родственников они явились с повинной в органы МГБ.

Еще один пример. В ходе агентурно-оперативных мероприятий был задержан один из руководителей подполья Сяубас, который отказался выдать своих товарищей, но в целом согласился сотрудничать с МГБ. По заданию оперативных работников он отправлял письма известным ему руководителям подполья. Используя эти письма, чекисты легализовали ряд наиболее влиятельных членов подполья и ликвидировали несколько бандформирований в ряде районов Литвы.

Ощутимый удар по бандформированиям нанесла организация органами госбезопасности выступлений в средствах массовой информации захваченных или явившихся с повинной участников подполья.

Так, явка с повинной руководителя крупнейшего в Латвии вооруженного формирования «ОЗОПЛ» ксендза А. Юхневича и его публичное выступление вызвали смятение в среде латышского подполья и подорвали авторитет националистов в республике[574].

Реализуя требования приказа 1947 г. МГБ Литовской ССР, были созданы легендированные националистические центры: в Вильнюсе — «Верховный комитет восстановления Литвы»; в Каунасе — «Комитет общего движения демократического сопротивления»; в Клайпеде — «Комитет освобождения Клайпедского края».

Легендированные националистические центры использовались органами безопасности для проведения комбинаций по компрометации руководителей националистического подполья, разложения бандформирований и внедрения агентов-боевиков с заданием физической ликвидации лидеров.

Анализ архивных документов показал, что использовались полученные оперативным путем данные о характере компрометируемого лица (склонность к преувеличению своих заслуг, заносчивость, трусливость и др.) и вымышленные факты (связь с органами безопасности, обвинение в предательстве и т. д.). Вымысел в определенной мере подтверждался подлинными сведениями.

Передача членам националистического подполья компрометирующей их пособников информации была организована различными способами. Наиболее часто использовали выявленных агентов-двойников, через которых распространялись слухи о желании разрабатываемого лица выйти из подполья или о его связи с органами госбезопасности. Практиковали инсценировку утери оперативным работником документа, в котором отражались данные о «контакте» с органами безопасности компрометируемого лица в каком-нибудь общественном месте. Также оперативные работники посещали родственников компрометируемого или посылали им письма с предложениями «ускорить явку» или «выйти на связь» и др.

Характерным примером компрометации является мероприятие, проведенное в отношении активного участника ОУН «Дуная». В целях его компрометации ему было адресовано письмо, в котором говорилось о том, что его желание явиться с повинной одобрено и он не будет привлечен к уголовной ответственности. Письмо было передано пособнице националиста с просьбой передать «Дунаю». Через некоторое время после ее отказа оперативный работник забрал письмо, сказав, что вопрос о явке «Дуная» уже решен. Для легендирования связи «Дуная» с органами государственной безопасности оперативные работники стали посещать дом его родителей, обращались к председателю сельсовета с просьбой оказать родителям материальную помощь при ремонте дома и т. д. Об этом стало известно в подполье. Руководитель службы безопасности Ланчинского районного «провода» ОУН «Помста» арестовал «Дуная» и после проведенного «расследования» расстрелял его как агента органов МГБ.