Тайная служба - [23]

Нефёдов, громко стуча по каменным плитам гауптвахты окованной тростью, быстро шёл к выходу. К нему то и дело подбегал начальник гауптвахты с просьбой не губить, дескать, лейтенанта сгноит в гарнизонах, но сановник лишь морщился и отмахивался, Эрик на ходу одевался и принял от давешнего смотрителя оружие и значок.

– Ну что, экий у нас получился конфуз, – усмехнулся граф, усаживаясь в мобиль, – что за детство жижолой стрелять, а ежели бы в глаз попали?

– Заряд был половинный, максимум бы глаза лишился, ну поорал денёк-другой, – пожал советник плечами, – у нас это даже раной не считалось.

– Знаю, знаю, Оллсонов на дуэль вызывать самоубийство, сколько поколений вы людей дырявите всеми способами, – хмыкнул граф, – жду в управлении, трогай дружок.

Служебный мобиль быстро отвёз Эрика на квартиру. Взвившись к себе, советник быстро привёл себя в порядок и спустился вниз, там его поджидала знакомая журналистка в немыслимом брючном костюме горчичного цвета с ярким жёлтым шарфом. Она перегородила дорогу, и обойти её не было никакой возможности.

– Зачем вы застрелили бедного офицера? – набросилась она с ходу.

– Добрый день, – вздохнул советник, – как бедняга, орать перестал?

– Ужасно мучается, – задрав голову, воскликнула журналистка, – как можно быть таким жестоким? Пользуетесь своим положением?

– Да какое положение, любой, кто решил дуэлировать, оружие сначала пусть научится держать, – нахмурился Эрик, – если нужно, отвечу в суде.

– Пользуетесь значит положением, – кивнула журналистка, – как продвигается расследование?

– Какое расследование? – прикинулся дурачком советник, – я все дела сдал на заставе, тем более они не для газет.

– Вы прекрасно всё знаете! – вскинула голову журналистка, – дело об отравлении принца!

– А принц отравлен?! – вскричал Эрик голосом провинциального актёра и закинул руку к голове, – кто совершил эту низость?

– Аплодирую стоя, сразу видно хорошую актёрскую школу, – процедила журналистка, – так что?

– Принц жив-здоров, так и напишите, – нашёл таки возможность прошмыгнуть мимо приставучей дамочки советник, – всё расследуем и всех определим на каторгу или куда подальше.

– Мужлан, – прошипела журналистка вслед отъезжающему мобилю.

Прибыв во дворец, Эрик прошёл к себе в кабинет, где уже восседал граф, нетерпеливо постукивая тростью.

– Нас ждут во дворце, отравленные пришли в себя и жаждут крови, требуется их успокоить и допросить, – сказал Нефёдов, – посему отправляемся в летний дворец.

– А принца с дружками будем допрашивать? – на ходу спросил Эрик, – сдаётся с этой компанией тоже не всё гладко.

– Дельная мысль, – кивнул граф, усаживаясь в мобиль, – этих братьев железнодорожников задержали, будут допрашивать, возьмём мальчишек на испуг, авось тоже что расскажут.

Мобиль довольно скоро выбрался на дорогу к дворцу, проложенную вдоль железнодорожных путей, там как раз летел полуденный состав набитый разночинным народом, следующий по делам во дворец или просто гулять в обширных парках. Резиденция императора славилась грандиозными парками, населёнными самой экзотичной ручной живностью, обширными садами, прудами с золотыми рыбками и роскошными фонтанами. Всё это было открыто для публики в любое время за исключением небольшого внутреннего садика и оранжереи, где случались дипломатические приёмы и бывала императорская семья или высшие сановники. Дворец тоже большей частью использовался как музей, там были выставлены картины и скульптуры, собранные за тысячелетия существования империи. Гигантский оружейный зал привлекал огромные толпы посетителей со всего света, благо только несколько музеев в Объединённых королевствах могли похвастать схожими коллекциями.

Оставив мобиль в гараже, они прошли в госпиталь, там, на террасе, в шезлонгах возлежали отравленные сановники империи. С прошлого раза Эрик нашёл их гораздо более здоровыми с виду и порозовевшими, они лениво покусывали виноград и морщась пили молоко. Увидев графа, многие скривились, кое-кто стал необычайно серьёзным и только маршал Корвинский широко улыбнулся и протянул руку для приветствия, привстав.

– Добрый день, господа, рад видеть вас выздоравливающими, – слегка поклонился граф и присел в кресло, – позволено ли будет мне задать вам пару вопросов?

– Да ктож тебе запретит-то, – тихо пробормотал командующий флотом, известный недруг Нефёдова, претендовавший на его место.

– Ну, вот и отлично, – стукнул тростью граф, – может быть у кого-нибудь есть подозрения?

– Позвольте я, – нахмурился министр тяжёлого машиностроения, – сдаётся мне это дело рук моих братьев, нехорошо конечно про родственников такое говорить, однако слухами земля полнится, и паровоз этот ночной его и проучить они меня обещали не раз.

– А какие у вас разногласия с братьями? – спросил граф.

– Это наше личное дело, – отрезал министр, – скажу только, что, по их мнению, именно я виноват в том, что состояние досталось мне, как и титул, итогом же стало моё возвышение, незаслуженное по их мнению. А я предлагал им, упрашивал, с должностью обещал помочь, даже семейный обед созвал, но они ушли, как узнали, что там буду я. Тётка же моя, близкая к ним, говорила, что наказать они меня решили, только как не сказывали, она их подпаивала, но не выпытала.