Тайная сила масонства - [16]
Гамбетта пустил знаменитую масонскую фразу: «наш враг это клерикализм». Как только он произнес ее, она была подхвачена и распространена повсюду, и люди восхищались умению масонов находит меткие крылатые словечки. Эти люди, однако, также ошибались, как ошибаются дети, когда думают, что холодно потому, что снег идет. Масонские изречение не потому имеют успех, что они удачно подобраны, а потому что, удачные или нет, они пускаются в ход масонством посредством всех сил, коими оно располагает. Доказано, что фраза Гамбетты прежде, чем произнес ее он, произносилась в масонских ложах; но как только она попала на язык человеку, к голосу которого прислушивались, она сейчас же была приписана ему и рекламирована; опять это было лишь делом рассчитанного внушения посредством постоянного повторение того же самого. «Я часто слышал в ложах, а затем и в обществе, — продолжает Копен-Альбанселли, — что борьба ведется не против католичества, а только против клерикализма[38], т.е. вмешательства духовенства в политику. Это происходило тогда, когда в парламенте уже было двести пятьдесят — триста масонов и всего один священник, причем его рясу все видели, а ритуальные передники трехсот масонов никто не видел. Пошли против клерикализма, кричали: «Да здравствует истинный католицизм! Долой клерикализм! Священники пусть идут к своим алтарям!» — Что же, пускай священники идут к алтарям, но тогда, раз масонство теперь сознается, что оно есть антицерковь, пускай масоны идут в свои ложи! И если масонство ведет свою антихристианскую пропаганду вне лож, ведет свою антикатолическую политику в парламенте, отчего же и католичеству не вести своей пропаганды и не заниматься своей политикой?».[39]
Так рассуждает современный француз, побывавший сам в масонстве и утомленный прелестями масонского режима во Франции. Действуя политически против церкви, тайная сила, направляющая масонство, могла сказать: «Все преимущества на моей стороне, раз я нападаю на церковь так, что никто не знает о моем существовании. Если католики будут защищаться, то их удары рассеются, ибо меня не знают; вместо того, чтобы поражать меня, они будут попадать мимо.
Кроме того будет то преимущество, что я всегда могу выставить их как провокаторов. Если же они не будут защищать свою церковь, то тогда дело еще проще — не придется вести никакой борьбы, а достаточно будет продолжать действовать как начато». Разумеется, католики старались защищать свою Церковь повсюду, а следовательно и на политической почве. Это конечно было выдано масонами за провокацию с их стороны в дало возможность лишний раз использовать перед толпою призрак клерикализма.
Итак клерикализм был собственно тем козлищем отпущения, на которого направляющая тайная сила заставляла масонов сыпать все упреки в нетерпимости, фанатизме, обскурантизме, деспотизме. Но масоны не подозревали, что шкура этого козлища надета на самом деле на католичество, против которого значит и направляется вся злоба, возбужденная якобы к клерикализму.
Прежде всего напали на конгрегации. Они, де, поддерживают дух клерикализма. Конечно никто ничего не знал, ничего сам не видел и не имел никаких доказательств этого; но этому верили, как верят всякое даже самой нелепой сплетне. Сначала масоны почитали конгрегации, или по крайней мере делала вид, что почитают: некоторые декларации Бриссона в 1872 году свидетельствуют об этом. Затем в конгрегациях будто бы разочаровались, но продолжали демонстративно «почитать» католицизм. «Мы не на религию нападаем, — говорили масоны, — а только на конгрегации, которые стоят совершенно вне религии, не нужны и даже вредны для нее. Мы никогда не тронем бедных сельских священников, наоборот мы защищаем их, нападая на конгрегации». Но затем вскоре принялись и за «бедных сельских священников», и раздался клич: «Долой вообще все рясы!». Когда оказалось, что настало время, то, не обращая внимания на протесты тех «посвященных», которые «не поспевали за общим курсом», и не взирая на статьи масонских статутов, предписывающие веротерпимость, были спущены с цепи обладавшие наиболее зычным голосом «псы».
Были основаны газеты еще более передовые, чем те, которые уже существовали: их субсидировали, дабы они присоединили свои голос к масонскому реву. И вскоре крики ненависти, раздававшиеся сначала только против конгрегаций, а затем против конгреганистов и священников, обратились наконец против всех католиков, больших, малых, богатых, бедных, против традиционных обычаев, вековых преданий, с беспощадным требованием уничтожения христианской веры. И все это после столь долгих изъявлений преданности и уважения к ней!
