Тайная семья Высоцкого - [29]

— Судя по высказываниям Влади, черная кошка между вами пробежала уже после смерти Высоцкого?

— Эта история началась гораздо раньше. У меня была дача в писательском поселке «Красная Пахра». Володя с Мариной часто бывали в нашем доме. Вместе встречали Новый год. Они и ночевать оставались. Марина в те годы все время долбила мужу в темя, — пора приобретать дачу или дом. Мол, надоело жить в Москве, в квартиру вечно припираются его пьяные друзья. Выкупить дачу тогда было сложно. Одиозность фигуры Высоцкого у властей предержащих, да еще и жена-иностранка не давали это сделать. Ведь дачные поселки вокруг Москвы были, по сути, закрытыми зонами. Все Володины начинания кончались провалами. Были случаи, что и участок подбирался и даже задаток давался, а сделка срывалась: ну, никак не проходила кандидатура Высоцкого через чиновничье сито.

— Вот что пишет в книге Влади: «Единственный человек среди наших знакомых, у кого есть дача с большим садом, — это твой друг детства Эдик Володарский. Он сразу соглашается уступить нам часть своего участка.»

— Во-первых, я не друг детства. Мы познакомились с Володей в 1962 году в Ленинграде. Он снимался в фильме «713-й просит посадки». Остановился в гостинице «Советской», где жил и я.

Иду как-то утром в буфет, похмелиться. Смотрю, стоит Высоцкий, выбирает, что взять подешевле. Денег у него тогда не было. Я заказал два коньяка. И — покатилось! Накушались славно.

Так вот, мой участок в поселке был самым маленьким, всего-то в полгектара. Раньше он принадлежал вдове Семена Кирсанова, чьи стихи Володя Высоцкий очень любил. Осталась там времянка, в которой жила прислуга. А дачу я, кстати, покупал за огромные по тем временам деньги — 56 тысяч рублей.

Как-то предложил Володе — отремонтируй времянку, и живите с Мариной. Жалко, что ли? Он загорелся. Пошел, посмотрел и говорит: «Слушай, а что, если времянку снести и из бруса, мне обещали достать, построить настоящий дом? Потом все равно вступлю в кооператив, и дом перевезу в другое место».

Ударили по рукам. Началась стройка. Это было в году 78-м, кажется. Честно говоря, и я сам, а больше моя жена Фарида просто охренели от такой бредовины. Представь, она готовила жрать рабочим, которые пили по-черному. Замучился собирать бутылки по участку. Володя иногда приезжал, охал, ахал и уезжал. Еще реже наведывалась Марина. К марту 1980 года дом построили. Подвели газ, причем сделано это было незаконно.

Как ни странно, Высоцкий в новом доме практически и не жил. Приедет, посмотрит, а ночевать идет ко мне. Считал, что у меня уютней. Несколько раз приезжал вместе с Мариной, а когда Влади не было, привозил с собой Ксюху (Оксану Ярмольник. — Авт.). Несколько раз они ночевали в новом доме. Частенько другие гости наезжали. Кто здесь только не перебывал?

Когда орава людей сваливала, мы с Володей в том доме красиво пьянствовали.

Еще во времена строительства меня начали долбать знатные соседи — Юлиан Семенов, Эльдар Рязанов, Андрей Дементьев, Григорий Бакланов: почему у тебя Высоцкий строит дачу? Это, мол, запрещено. Ты не имеешь права. Отнекивался, как мог. Говорю: да не дача строится, архив мой и библиотека. На строительство которых имел, кстати, полное право. Но осаждали страшно. Они же совковые люди, которым до всего было дело.

В июле 80-го Володя умер. На третий же день после похорон Марина спрашивает: «Что будем делать с домом?» Ничего вразумительного я, естественно, ответить не мог. Тогда она предлагает: «Давай разделим участок». Отвечаю: «Сделать это невозможно, земля-то государственная».

Лично мне, как частному лицу, принадлежал только пай в кооперативе, имевший цену 17 тысяч 840 рублей. Именно в такую сумму оценивался каменный дом, построенный еще при Кирсанове. Такого поворота событий Влади, видимо, представить себе не могла. Она считала, что я ее обманываю. В наших бурных разговорах принимали участие Володины друзья — Артур Макаров и Вадим Туманов. «Ребята, — говорю, — в таком тупиковом деле есть лишь два пути: первый — я беру на себя обязанность оплачивать в Володином теремке свет, отопление. Никто в нем жить, конечно, не будет. Пусть Марина приезжает, когда захочет, и хозяйничает. Или разберите постройку, и увезите брус к такой-то матери в Париж!». Марина стала возражать: дом якобы стоит 40 тысяч. Ее интересовали только деньги. Если бы у меня тогда были такие деньги, не задумываясь, отдал бы. Хотя дом явно столько не стоил. Тупиковая ситуация. Вспоминаю, как еще при его строительстве Эльдар Рязанов предупреждал: «Эдик, ты не знаешь Марину! Дело у вас кончится слишком херово. Ни одно доброе дело не остается безнаказанным. И наказанным останешься ты!». Как в воду глядел.

Ныне покойный писатель Юрий Трифонов сразу после смерти Высоцкого предупреждал: «Эдик, разбери дом. Ты еще не представляешь, что может сделать Марина! Хлебнешь такого!» Звонил Юлиан Семенов: «Запомни, старик, у нас участки неделимы. Даже родственникам не разрешается это делать. Ищи выход!». Влади стоит на своем — только дележка участка! И тут меня вызывают в Моссовет. Принимает заместитель тогдашнего председателя Промыслова, чиновник по фамилии Шуб. «Попали вы в историю, Эдуард Яковлевич, — оповестил он меня. — Была у нас мадам, телегу на вас принесла».