Тайная любовь - [49]

Сжав губы в тонкую линию, Габриэль коротко поклонился.

— Я понимаю, почему ты прикрываешь голову этим нелепым чепчиком, — пока что у тебя не может быть основания для беспокойства, но, вероятно, скоро ты начнешь седеть.

В глазах Алатеи вспыхнула ярость, но вместо того, чтобы ответить ему что-нибудь язвительное, она улыбнулась.

Впрочем, улыбка получилась уксусно-кислой.

— Я не сомневаюсь, что ты тоже скоро поседеешь, если будешь продолжать, как собака за костью, следовать за своими юными кузинами.

— Ты ничего об этом не знаешь, а потому тебе не следует говорить о них.

— Я знаю, что близнецы вполне способны сами о себе позаботиться.

Он презрительно фыркнул:

— Так это ты их проинструктировала, как действовать?

— Они попросили у меня совета, а я только высказала свое мнение. Теперь они пытаются помочь тебе точно так же, как ты пытаешься помочь им.

— И как же это я делаю?

— Ты прекрасно знаешь как.

Он стиснул зубы.

— Значит, ты подсказала им идею преследовать и травить меня.

Ее губы слегка изогнулись в насмешливой улыбке, и это привело его в ярость.

— Я ведь знаю, что Люцифер пытался объяснить тебе, почему мы должны приглядывать за ними, но, как видно, у него ничего не вышло. Поэтому было бы целесообразно, — он посмотрел на кружева, прикрывавшие ее мягкие волосы, — втолковать тебе эту простую мысль физически, обработав кулаком твою тупую голову.

Он шагнул к ней, заставив ее отступить еще дальше. Алатея сделала отчаянную попытку изобразить презрение.

— Я бы хотела, чтобы ты поразмыслил, прежде чем действовать! Идея защитить близнецов прекрасна, но постоянно вертеться возле них просто глупо! Ты никогда не пытался удержать меня от быстрой езды, а ведь я рисковала сломать шею, когда мы мчались верхом с тобой и Аласдейром. Здесь же речь вообще не идет ни о какой опасности, но ты душишь их своей заботой…

Алатея умолкла. Всеми порами она ощущала исходившее от него нежелание принять ее точку зрения. Он не допускал даже мысли, что они с братом могли ошибаться в отношении своих кузин.

К тому же он не привык делать что-либо наполовину:

Кинстеры никогда не умели себя обуздывать.

— Неужели ты можешь представить кого-нибудь из пришедших на бал безобидных бедняг женатым на одной из твоих кузин? Или дело в другом и ты вообще не собираешься позволить своим драгоценным кузинам выйти замуж?

Она была словно его собственная совесть, нашептывающая ему на ухо, что хорошо, а что плохо. И как свою совесть, он не мог не слушать ее.

— Я подумаю о твоих словах, — проворчал Габриэль, не желая уступать. И все же теперь его грудь больше не сжимала тяжесть, которую он всегда ощущал, находясь рядом с ней.

Отведя глаза от ее нелепого кружевного чепчика, он глубоко вздохнул и принялся оглядывать остальных гостей, готовясь к тому, чтобы раскланяться и удалиться…

Внезапно он прищурил глаза:

— Какого черта…

К нему, улыбаясь, приближались лорд Коулберн, мистер Генри Симпкинс и лорд Фолуорт.

— Это вы, миледи. — Фолуорт подчеркнуто изысканно поклонился Алатее.

— Нам показалось, что вы пытаетесь скрыться бегством от этого столпотворения, — заявил Генри Симпкинс, окидывая взглядом Габриэля, прежде чем его внимание полностью переключилось на Алатею.

— Звучит ужасно, — ответила Алатея бодро. Она ждала, что Габриэль откланяется и удалится, но он остался стоять рядом с ней, неколебимый, как дуб. Так как слева от нее возвышался бюст Веллингтона и она не могла ускользнуть, ее предполагаемые кавалеры были вынуждены рассыпаться в любезностях, стоя полукругом перед ней и Габриэлем, будто несли караул.

Вздохнув, Алатея представила Габриэля подошедшим джентльменам, хотя и была уверена, что они уже слышали о нем.

Внезапно за пределами их маленького кружка она заметила человека, почти такого же высокого, как Габриэль, неторопливо и бесцельно прогуливавшегося по залу. Вот человек остановился, потом его взгляд обратился к ней.

Реакция Габриэля не замедлила проявиться — он словно ожил, и она почувствовала напряжение в его позе. Но почему незнакомец раскланивается с ней?

Подойдя к ним, высокий джентльмен представился:

— Граф Чиллингуорт, дорогая. Кажется, мы не встречались. — Он перевел взгляд на Габриэля: — Спешу вслед за Кинстером выразить вам свое почтение. Надеюсь, ваш кавалер окажет мне любезность и представит вас…

Пауза, которую выдержал Габриэль, затянулась надолго, так что это уже почти граничило с оскорблением. Наконец он недовольным тоном произнес:

— Леди Алатея Морвеллан…

Бросив на Габриэля насмешливый взгляд, Алатея подала Чиллингуорту руку:

— Очень приятно, милорд. Вам нравится праздник?

Где-то далеко от них играл квартет, а еще дальше слышались возгласы игроков за карточным столом.

— Откровенно говоря, я нахожу его умеренно скучным. — Выпустив ее руку, Чиллингуорт улыбнулся: — Он чересчур уж домашний, на мой взгляд.

Алатея подняла бровь:

— Правда?

— Да, но я счастлив, что сумел углядеть вас в этой толпе. — Губы его снова изогнулись в улыбке: — Думаю, мне просто повезло.

Она бестрепетно встретила его взгляд.

— И это все?

— Пошли, Чиллингуорт; я уверен, если ты соберешься с мыслями, то поймешь, что тебя приводит на такие вечера, — протянул Габриэль своим обычным вялым голосом, цедя слова сквозь зубы.