Тайная история "Звездных войн": Искусство создания современного эпоса - [51]
Фрэнсис Коппола тоже читал ранние черновики и делился своим мнением. В 1974 году Лукас рассказывал:
[Мы с Фрэнсисом] так или иначе сотрудничаем. Мы проглядываем друг у друга сценарии, смотрим на кастинг, потом на отснятый материал, на черновой и чистовой монтаж — и даём советы. Нам легко обкатывать друг на друге свои идеи, потому что мы совершенно разные. Мне легче даётся монтаж и визуальная часть, а ему сценарии и работа с актёрами. Так что мы дополняем друг друга — и доверяем чужому мнению. В половине случаев он говорит, что я облажался, а в остальное время я доказываю, что лажает он. Это не диалог с продюсером, который настаивает, что ты обя-зан что-то сделать. Фрэнсис заявит: «Вырежи эту сцену, она совсем не работает». Я, например, отвечу: «Да ты с ума сошёл. Это моя любимая сцена. Я её обожаю». А он пожмёт плечами: «Ладно, мне-то что? Всё равно ты идиот». Вообще он зовёт меня вонючим сопляком. Говорит «Ты вонючий сопляк, делай как хочешь». И я с ним так же разговариваю. Получается отлично, потому что всегда надо на ком-то проверять идеи. А так получаешь ценный совет от эксперта.[221]
В этом черновике уже окончательно оформилась структура сюжета, но персонажи у Лукаса получались ходульными, диалоги — напыщенными и неубедительными, а история местами оставалась слишком невнятной. «Насколько я помню, у Джорджа был готовый сценарий к „Звёздным войнам“, который мне вполне нравился, — рассказывал Коппола, — но потом он всё выкинул и начал заново с двух роботов в пустыне».[222]
«Сначала [сценарий] был ужасный, — вспоминал Хэл Барвуд в „Создании „Звёздных войн“. — В нём вообще сложно было разглядеть фильм. Там были Эр-два и Трипио, но у нас не укладывалась в голове идея золотого робота и этой пивной банки. Мы не могли взять в толк, к чему это. Но Джордж не сдавался — он работал, работал и работал».[223]
Следующие черновики — третий и четвёртый — нужны были в основном для того, чтобы привести запутанную историю, сложившуюся во втором сценарии, к более понятному для зрителей виду. Гэри Куртц заявлял, что именно по его совету Сила в третьем черновике стала подаваться чуть проще и приобрела мистический оттенок. В «Мифотворце» он утверждал:
Все, кто читал эти наброски... недоумевали: «Куда тебя занесло? Это же полная белиберда»... В университете я в числе прочего проходил сравнительное религиоведение... Ещё я изучал буддийские и индуистские секты, дзен и тибетский буддизм, а также верования индейцев, ритуалы шаманов и так далее. Я откопал целую гору своих старых книг, и мы всё это обсудили.[224]
Часто говорят, что именно в это время — перед написанием третьего варианта сценария — Лукас заново открыл для себя Джозефа Кэмпбелла, знаменитого антрополога, чьи труды впервые прочитал на младших курсах колледжа. Считается, что влияние Кэмпбелла проявилось в следующем черновике, где сюжетная линия Люка более отчётливо следует мономифу про «путь героя»: к примеру, там вводится Бен Кеноби в роли наставника, а сам Люк — это наивный юноша, который отправляется навстречу приключениям и неожиданно для себя становится героем. При этом стоит заметить, что в первую очередь на сюжет повлияли народные сказки, а также фильмы Джона Форда, которыми Джордж всегда восхищался. Что ещё важнее, это естественное развитие истории из второго черновика, где Люк уже был незадачливым пареньком с фермы (второй сценарий, в свою очередь, развивал идеи первого, где у Люка был неуклюжий ученик по имени Анникин). Теперь в сюжете возникли явные сказочные мотивы: принцесса Лея стала «девой в беде», которую должен спасти простой крестьянин, а отец Люка превратился в мудрого кудесника Бена Кеноби. Но роль книг Кэмпбелла в создании саги — и это стоит подчеркнуть — многие, включая самого Лукаса, с течением времени стали сильно преувеличивать. Конечно, эти труды повлияли непосредственно на Джорджа, но попытки найти какие-то существенные заимствования вызывают сомнения. Классические сюжетные мотивы уже встречались в предыдущих черновиках; их можно заметить и в «THX-1138», и в «Американских граффити» — нет нужды обращаться к книгам Кэмпбелла, чтобы объяснить, откуда такие идеи взялись в «Звёздных войнах». Сам Лукас признавал, что сходство окончательного сценария с мономифом — это по большей части совпадение.[225] В основном он списывал совпадения на «интуицию» — ту самую интуицию рассказчика, которой неосознанно следовали тысячи писателей, создавая истории с похожими сюжетами и темами.
«Да, я немало читал, но в «Звёздных войнах» во многом полагался на интуицию, — говорил режиссёр журналистке Дениз Уоррел в 1983 году. — Книги дали мне представление о сюжетных мотивах и темах, но всё-таки в „Звёздных войнах“ куда больше личного. Если я когда-нибудь и использовал прочитанный материал намеренно, то ради того, чтобы история лучше укладывалась в традиционную сказочную структуру. К примеру, если в некий момент Люку предстояло бы пройти два испытания, я бы постарался придумать третье, потому что число три ближе к героическим мифам. Но если бы лишнее испытание мешало сюжету, я не стал бы его добавлять. Не могу привести конкретных примеров».
