Тайная история "Звездных войн": Искусство создания современного эпоса - [198]

Видимо, как и в случае с «Атакой клонов», из-за короткого сценарного периода (меньше полугода) Лукасу пришлось пустить фильм в производство ещё до того, как материал как следует улёгся у него в голове. В результате режиссёр продолжал редактировать историю уже после съёмок: ей просто не хватило времени, чтобы дозреть.

Именно во время постпродакшена в сценарии «Мести ситов» произошли самые существенные изменения. Джордж полностью переписал путь Энакина к тёмной стороне, из-за чего в характере героя и во всей саге появилась новая, очень важная грань — и всё это уже при готовом фильме. Выходит, что с общей сюжетной линией Вейдера Лукас не определился даже к моменту съёмок последнего эпизода: в истории вплоть до самого конца происходили крупные перемены.

В попытках «откалибровать» повествование режиссёр показал черновой монтаж избранным сотрудникам «ILM». Затем, в июне 2004 года, картину увидели Стивен Спилберг и сценарист его нового фильма «Терминал» Джефф Натансон. Об этом событии Джордж рассказывал Ринзлеру:

Я решил, что надо показать его Стивену, чтобы понять, как у нас на самом деле всё обстоит. Ради проверки мы уже устраивали для «ILM» просмотр чернового монтажа, и кое-кто сильно настаивал, что надо двигаться совсем в другом направлении. Некоторым не понравилась причина, по которой Энакин становится злодеем. Мне предлагали сделать так, чтобы кто-нибудь убил его лучшего друга — вот тогда, мол, он и выйдет из себя. Они хотели увидеть настоящее предательство, из разряда «ты пытался меня убить, а теперь я убью тебя». Они не поняли, что Эна-кином движет просто алчность. Нет там никакой мести. Месть ситов — это про Палпатина. К Дарту Вейдеру это толком не относится; он во всей этой схеме — пешка.

Но были более глобальные вопросы. Пришлось задуматься: Что я хотел сказать и не смог? Мои идеи просто не заметили, или их там нет? Нужно было очень тщательно всё проверить. Я должен был ответить на вопрос: Действительно ли зрители тоже так отреагируют? К счастью, Стивен меня заверил, что почти всё работает как надо. Может, какую-то часть зрителей я отпугну — а может, и нет. Но мне надо было принять решение, и я отказался менять фильм в угоду коммерции. Важно воплотить своё авторское видение — и пусть ему уже тридцать лет, но я должен его придерживаться.^J

Итак, поначалу Лукас решил оставить всё как есть, но довольно скоро передумал. Джордж продолжил резать фильм и постарался выкинуть как можно больше сцен, которые не были напрямую связаны с Энакином. Именно в этом направлении режиссёр двинулся в 2002 году, когда впервые попытался изложить сценарий на бумаге: тогда ему пришлось изменить почти всю структуру сюжета, чтобы подчеркнуть происходящие с героем перемены — а теперь эта линия проступила ещё отчётливее. Однако в результате произошёл неожиданный сдвиг: в центре внимания оказалось стремление героя спасти Падме. Тогда Лукас снова начал менять структуру фильма, чтобы подчеркнуть эту тему: по словам режиссёра, такой взгляд показался ему «поэтичным». В книге «Создание «Мести ситов» Джордж объяснял:

В первом варианте, который я написал, историй хватало на всех... Я его урезал, и получился сценарий. Но когда мы всё смонтировали, некоторые проблемы остались. В конце концов я решил: «Ладно, давайте стиснем зубы и выкинем все сцены, которые никак не связаны с Энакином». Но при таком подходе приходится склеивать вместе сцены, которые ты и не помышлял пускать подряд. И они расцветают совсем новыми красками, потому что не создавались друг под друга.

Например, между двумя сценами с Энакином у нас должен был стоять фрагмент про Падме и Бейла Органу, потому что параллельно с ним мы следили за её историей. И когда мы вырезали почти все такие вставки, начала твориться всякая чертовщина, которой в сценарии не было — но порой становилось даже лучше.

Дело в том, что в результате некоторые темы переплетаются друг с другом и так усиляются, что дух захватывает. Стоит что-то совместить — и вдруг тема становится сквозной, потому что звучит не в одной сцене, а в трёх подряд. Одна-единственная тема вдруг оказывается безмерно ярче, чем раньше. Конечно, мы сделаем на неё упор — это ведь очень поэтично. 64

Решившись на этот шаг, Лукас принялся перекраивать фильм, чтобы отразить новый взгляд на историю. Добился он этого в основном с помощью дополнительных сцен, которые снял за остаток года. Роман с Падме всегда был одной из главных причин падения Энакина, но теперь он стал единственной причиной. В результате образ Вейдера в Оригинальной трилогии тоже изменился: ведь он перешёл на тёмную сторону из-за стремления спасти возлюбленную. Как и при создании «отца-Вейдера», Лукас нашёл в своей истории уже готовые ростки нового, более яркого сюжета.

В первую очередь режиссёр добавил новый сон о смерти Падме. Внимательные зрители могут заметить, что второе видение — это монтажный приём, добавленный на постпродакшене, чтобы подчеркнуть тревогу Энакина. Фраза Оби-Вана «Держись, Падме!» взята из удалённого фрагмента концовки (в сценарии он сохранился); само же видение появляется посреди дня — во время диалога между Падме и Энакином — хотя ему самое место в предыдущей сцене, когда Скайуокеру действительно приснился кошмар. В изначальном монтаже Энакин смотрел в пустоту, почувствовав, что его возлюбленную недавно навещал Оби-Ван. Но стоит добавить видение, как сцена внезапно превращается в «сон наяву», напоминая зрителям о страхах героя и о зове тёмной стороны, которая нужна ему для спасения Падме.