Тайная история отечественной контрразведки - [60]

С одной стороны, «лавинообразное нарастание сигналов» о действиях противников советской власти, по мнению идеологов НТС, должно было «в корне изменить психологический климат в стране». С другой стороны, даже ликвидация правоохранительными органами подобной «молекулы», не должна была автоматически вести к прекращению «перманентной борьбы»[167].

Кажущиеся простота, логическая обоснованность и «эффективность» плана Поремского и привлекли ЦРУ, которое взяло данную «теорию» в арсенал методов информационного противоборства с СССР. Этим же фактом объясняется и многолетнее сотрудничество и финансирование НТС американской разведкой[168].

В прибалтийских республиках Советского Союза ЦРУ, первоначально являвшееся «младшим партнером» более опытной британской СИС, стремилось опереться на местных коллаборационистов. Согласно последним исследованиям, в 1944 г. националистическое подполье в Литве насчитывало примерно 33 тысячи человек. В Латвии в тот же период насчитывалось до 20 тысяч «лесных братьев», а в Эстонии, на пике своего развития, националистическое подполье объединяло до 15 тысяч человек[169].

Причем, если в Эстонию и Латвию агентура западных спецслужб забрасывалась преимущественно на побережье с катеров и самолетов, то в Литве также широко применялся нелегальный переход сухопутной границы с Польшей. Всего только с декабря 1946 по ноябрь 1949 г. органам МГБ СССР удалось выявить 82 агента британской разведки, из них были разысканы и арестованы в Прибалтике, Москве и Ленинграде 11 человек[170].

В начале 1950-х годов с территории Литвы МГБ СССР велись, с использованием арестованных националистов, радиоигры «Волна» и «Лес» (с английской разведкой), «Неман» (с американской разведкой). Всего в послевоенное десятилетие чекистами Латвии, Литвы и Эстонии было проведено 15 радиоигр с английской, американской и шведской разведками. Только в результате проводившихся МГБ в 1949–1956 гг. с территории Латвии радиоигр органами госбезопасности было захвачено 15 агентов английской разведки, а также взяты в оперативную разработку 10 агентов-нелегалов, прибывших на «явки» легендированных националистических ячеек. Помимо этого, за рубеж для обучения в разведшколах были выведены, а затем вернулись в СССР, 5 агентов органов госбезопасности, подставленных в ходе оперативных игр иностранным разведкам.

Начиная с 1952 г. органы МГБ на плановой основе начали сворачивать радиоигры с западными разведцентрами: к этому времени националистическое подполье в Прибалтике было в основном уже разгромлено и скрывать это было признано нецелесообразным[171].

Сотрудничество ЦРУ с украинскими эмигрантскими организациями с 1949 г. было зашифровано как операция «Картель». В рамках этой операции, продолжавшейся не одно десятилетие, ЦРУ брало на себя финансовую и материальную поддержку украинских «беженцев», а также подготовку из их числа агентов для дальнейшей переброски на территорию СССР. Замысел операция ЦРУ «Картель» возник из того факта, что уже в конце июля 1944 г. «президиум» Украинской головной вызволийной рады (УГВР, «Украинский высший освободительный совет), принял решение оставить на освобождаемой Красной Армией Украине только «президента» К. Осьмака, «вице-президента» И. Вовка, члена «президиума» М. Дюжего, и «главу правительства» и командующего «Украинской повстанческой армии» (УПА) Р. Шухевича. А остальных «руководителей» и авторитетных «представителей» переправить за границу, чтобы там они добивались поддержки заинтересованными силами «освободительной борьбы за самостийность», против «советской оккупации». Зарубежное представительство УГВР (ЗП УГВР) возглавили И. Гриньох (бывший капеллан батальона спецназначения абвера «Нахтигаль») и М. Лебедь (с 1941 г. — глава «службы безопасности» (безпэки) ОУН.

«Политическую информационную службу» (разведку) ЗП УГВР возглавил В. Охримович (позднее он будет завербован ЦРУ под псевдонимом «Эвальд»)[172]. А «безпэку» Зарубежных частей ОУН (ЗЧ ОУН) в 1947 г. возглавил Мирон Матвейко (в 1941–1944 гг. он служил в отделе абвер-3 во Львове). По взаимной договоренности, в 1948 г. ЦРУ начало работать с ЗП УГВР при посредничестве М. Лебедя, а британская СИС активно сотрудничала со С. Бандерой и другими членами руководства ОУН. Но многие операции, как и в Прибалтике, осуществлялись СИС и ЦРУ совместно. Между ЗЧ ОУН и ЗП УГВР существовало все обостряющееся соперничество, в том числе — и на почве борьбы за субсидии западных разведок.

На первом этапе операции «Картель», в 1949–1953 гг. ЦРУ ставило перед забрасывавшимися на Украину агентами задачи получения информации о реальной обстановке в республике, «силах национального сопротивления», изучить его возможности, в том числе — варианты его использования в случае возникновения в будущем военного конфликта.

Полученная по каналам УГВР и ОУН информация, несмотря на ее весьма относительное соответствие действительности, весьма обнадеживала руководство ЦРУ: к 1949 г. оно пришло к выводу, что на Украине существует» организованное и хорошо законспирированное подпольное движение», которое» даже крупнее и лучше развито, чем предполагалось в более ранних докладах». Особое удовлетворение вызывал «высокий уровень выучки в Украинской повстанческой армии (УПА), её способность к дальнейшим акциям и новости о том, что … активное сопротивление советскому режиму неуклонно распространяется на восток, за пределы бывшей польской греко-католической провинции»