Тайная доктрина. Том II - [314]

«Эти «ограниченные» духи или «низкие души», как называют их поэты, которые могли бы поверить, что Земля является единственным населенным телом во Вселенной, не испытали бы затруднения представить себе также и Землю, лишенную ее обитателей. Но более того, если бы подобные умы были ознакомлены с выводами геологии, они допустили бы, что Земля была необитаема на протяжении мириад лет; и здесь мы приходим к невозможному заключению, что в течение этих мириад лет не существовало ни одного разумного существа на протяжении обширных владений Всемирного Царя и, что до протозойных формаций, во всей беспредельности пространства[1663], не существовало ни растения, ни животного».

Фламмарион, кроме того, доказывает, что все условия жизни – даже, как мы знаем ее – существуют, по крайней мере, на некоторых Планетах, и указывает на факт, что эти условия должны быть гораздо более благоприятными там, чем на нашей Земле.

Таким образом, научное рассуждение, так же как и наблюдаемые факты, согласуются с утверждениями ясновидца и с врожденным голосом в сердце человека, заявляющим, что жизнь – разумная, сознательная жизнь – должна существовать и на других мирах, кроме нашего.

Но это граница, за пределы которой обычные способности человека не могут вести его. Многочисленны романы и рассказы, некоторые чисто фантастичные, другие блистающие научными знаниями, авторы которых пытались представить и описать жизнь на других Планетах. Но все они, как один, дают лишь некоторую искаженную копию драмы окружающей нас жизни. Они, по мнению Вольтера, или люди нашей собственной расы под микроскопом, или же, согласно де Бержераку, лишь грациозная игра воображения и сатиры; но мы всегда находим, что новый мир является по существу лишь тем, на котором мы сами живем. И так сильна эта склонность, что даже большие, прирожденные, хотя и не посвященные, ясновидцы, становятся жертвами этого заблуждения, если они не были воспитаны в должном направлении; примером тому служит Сведенборг, который заходил настолько далеко, что наряжал жителей Меркурия, встречаемых им в мире духов, в одежды, носимые в Европе.

Рассуждая о подобной склонности, Фламмарион говорит:

«По-видимому, в глазах авторов, писавших на эту тему, Земля является прообразом Вселенной, а земной человек прототипом обитателей небес. Напротив, гораздо правдоподобнее, раз природа других планет по существу различна, и все окружающее и условия существования также существенно отличны, и силы, стоящие во главе творения всех существ, и те субстанции, которые вошли в их взаимное строение, тоже существенно отличаются друг от друга; то из этого следует, что наш способ существования, ни в коем случае, не может рассматриваться, как способ, приложимый к другим планетам. Те, кто писали по этому предмету, позволили себе подпасть под влияние земных представлений и потому впали в заблуждение».[1664]

Но сам Фламмарион впадает в ту же самую ошибку, которую он осуждает здесь, ибо он, молча, принимает условия жизни на Земле за уровень, по которому можно определять степень обитаемости других Планет «другими человечествами».

Впрочем, оставим эти бесполезные и пустые рассуждения, которые, хотя как бы и наполняют наши сердца горением восторга и расширяют наше умственное и духовное восприятие, но, в действительности, вызывают искусственную стимуляцию и заставляют нас терять из виду не только наше невежество относительно мира, в котором мы живем, но даже о бесконечности, заключенной внутри нас самих.

Потому, когда мы встречаем «другие миры», упоминаемые в Библиях Человечества, мы можем заключить с безопасностью, что они относятся не только к другим состояниям нашей Планетной Цепи и Земли, но также и к другим обитаемым – Звездам и Планетам; при чем никогда никаких предположений не было сделано относительно последних. Вся Древность верила во Вселенскую Жизнь. Но ни один, истинно посвященный Ясновидец, любой цивилизованной народности, никогда не учил, что жизнь на других Звездах может быть судима по уровню земной жизни. Обычно то, что подразумевается под «Землями» и «Мирами», относится (a) к «возрождениям нашего Земного шара после каждой Манвантары и долгого периода Обскурации; и (b) к периодическим и полным смещениям Земной поверхности, когда материки исчезают, чтобы дать место океанам, а океаны и моря грозно смещаются и отбрасываются к полюсам, чтобы уступить свои вместилища новым материкам.

Мы можем начать с Библии – самой молодой из мировых писаний. В Екклесиасте мы читаем следующие слова Царя-Посвященного:

«Род проходит и род приходит, а земля пребывает во веки…. что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем».[1665]

В этих словах не легко усмотреть намек на последовательные катаклизмы, в силу которых Расы человечества сметаются или, обращая взор в глубь времен, на различные переходные состояния Земного шара, в течение процесса его образования. Но если нам говорят, что это относится лишь к нашему миру, как мы теперь видим его, тогда мы направим читателя к Новому Завету, где Св. Павел говорит о Сыне (проявленной Мощи), кого Бог назначил наследником всех вещей, «посредством кого он также создал миры» (множеств, число)