Тайна Зла. Откровенный разговор с Богом - [27]

И это со всей ясностью ставит перед нами вопрос: осмелимся ли мы встать перед крестом и принять все, что на нем было совершено для нас? Осмелимся ли мы осознать все значения слова «Бог», как их по-новому выстроили этот человек, этот момент, эта смерть? Рискнем ли мы сделать выводы из слов Иисуса, что властители мира сего ведут себя определенным образом, но мы должны поступать иначе? Хватит ли у нас смелости соединить богословие искупления и политическое богословие воедино, чтобы услышать нечто, имеющее прямое отношение, с одной стороны, к сокровенным глубинам личной жизни, а с другой — к практике жизни и политике? Оставим ли мы после этого пути Иакова с Иоанном, чтобы пойти путем самого Иисуса? Только так, я думаю, мы можем подойти к той задаче, о которой нам предстоит поговорить в двух оставшихся главах. Только так в наши дни мы можем найти зрелый, христианский, трезвый подход к проблеме зла, все еще беспокоящей мир, который так возлюбил Бог, тот мир, за который Мессия отдал свою жизнь.

4 Представь себе, что зла нет: Божье обещание освобожденному миру

Введение

В первой главе я утверждал, что, несмотря на расхожие представления многих людей последнего столетия, зло вполне реально, обладает огромной силой и что, когда мы его игнорируем, это приводит к тому, что при внезапном столкновении с серьезным злом мы ведем себя инфантильно и неразумно. Во второй главе я рассматривал классический библейский подход к проблеме, стремясь показать, что Ветхий Завет рассказывает историю о глубоко двусмысленном плане Бога Творца, который заботится о сотворенном Им мире и ради этого призвал особый народ, через который Он хотел справиться с проблемой зла. В третьей главе я говорил о том, что четыре канонических евангелия рассказывают, каждое по-своему, историю Иисуса и его смерти, чтобы представить это событие как кульминацию истории Израиля — и тот момент, когда политическое и космическое зло, соединившись, обрушилось на Сына Божьего и убило его, истощив при этом свою силу. Я хотел подчеркнуть, что евангелия представляют нам не просто исторические рамки для внеисторического по сути спасения, но историю того, что Бог сделал со злом на всех его уровнях, когда Он позволил злу совершить самое наихудшее со своим воплощенным Я. Конечно, такое понимание смысла креста стало возможным только после воскресения Иисуса, когда его послушное согласие на смерть стало явным, подобно высокой горе, которая была скрыта за темными облаками, а потом внезапно открылась взорам.

В двух последних главах я попытаюсь описать, как это великое событие влияет на нашу жизнь сегодня. Первые христиане понимали, что плоды смерти и воскресения Иисуса служат основой, образцом и залогом для замысла Бога, желающего в итоге навсегда избавить этот мир от зла и сделать его новым творением, где царят справедливость, красота и мир. И с самого начала было ясно, что этот замысел не был просто далеким счастливым будущим, которого люди могут лишь терпеливо ожидать. В Иисусе Божье будущее уже пришло в настоящее, и задача церкви не в последнюю очередь заключается в том, чтобы претворять дело Иисуса в жизнь, тем самым предвосхищая это будущее. В течение последних нескольких лет, занимаясь своей работой, я мог увидеть, что такие эсхатологические рамки лучше всего прочего помогают нам понять, какие задачи стоят перед церковью здесь и сейчас, какие новые возможности перед нами открыты и в каких границах нам следует действовать.

В данной главе я, в частности, хочу поговорить о том, как эта двойная задача — претворение свершившегося на кресте в жизнь и предвосхищение будущего Божьего мира — должна исполняться не столько в нашей личной жизни (этому будет посвящена пятая, и последняя, глава), сколько в открытом мире, в том мире, где наши политики и СМИ внезапно заново обнаружили существование зла, но не знают, что с ним делать. Как я замечал в двух предыдущих главах, мы привыкли отделять «богословие искупления» (касающееся нашего личного спасения от греха) от «проблемы зла», включая так называемое природное зло и общее несовершенство мира (что представляет собой философскую или логическую проблему веры в благого Творца, не слишком сильно связанную с той историей, которую рассказывает Библия). В этих двух главах я постараюсь подойти к данной проблеме с другого конца, сначала представив общую масштабную картину и лишь затем перейдя к более личному вопросу, как мы должны принимать Божье прощение и передавать его другим. Настоящие две главы, разумеется, представляют собой единое целое. Вопрос, как передавать Божье прощение, не в последнюю очередь важен потому, что это самый обнадеживающий путь восстановления и исцеления жизни общества изо всех известных человечеству, что так ярко показала деятельность Десмонда Туту в Южной Африке [8]. Итак, мы начнем с глобальной картины, чтобы найти в ней место для вопроса о примирении на личном уровне.

Однако сначала одно замечание о моей отправной точке и методологии. Как можно было догадаться по намеку, содержащемуся в заголовке, я намерен сейчас перенестись в конец истории, чтобы оттуда начать движение в обратном направлении. Раньше мы двигались вперед, от истории Ветхого Завета к ее кульминационному моменту в жизни, смерти и воскресении Иисуса. Это остается основой для любого размышления христианина о том, где мы сейчас находимся и что сейчас нужно делать. Но если мы просто начнем с этой отправной точки и попытаемся нащупать путь вперед, задавшись вопросом, как сделать эти основополагающие события программой христианской работы в мире, мы можем увязнуть в трясине. Вместо этого Новый Завет в двух-трех важнейших текстах указывает на будущее завершение, на обетованный мир, совершенно избавленный от зла, и предлагает нам держать эти образы в уме и сердце, чтобы мы знали, куда идем. Снова напомню: мы должны осуществлять в жизни совершенное Иисусом и предвосхищать Божий новый мир. Мы уже говорили о первом, а теперь перейдем ко второму. Представьте себе, что зло исчезло…