Тайна зефира в шоколаде - [9]

Я перебила:

— Выходит, это вы свистнули фотку?

— Какую фотку?

Я рассказала о пропавшей фотографии.

— Это работа доктора Гроба! — возбужденно вскочил он со стула. — Значит, ему тоже удалось выйти на господина Сундзуки. Нельзя терять ни секунды. Едем!

Глава VIII ВИЗИТ К ГОСПОДИНУ СУНДЗУКИ

Господин Сундзуки оказался мне по колено — крошечный карлик с малюсенькими ручками и ножками.

— Тебя зовут Эмма Мухина, — пропищал он. — Ты русская. Учишься в седьмом классе московской школы № 324. Двоечница, лентяйка и прогульщица.

"Последнее мог бы и не говорить", — подумала я.

— Не перебивай меня! — нервно закричал господин Сундзуки. — Тебе в подсознание заложена секретная информация. Думай об этой информации! Думай!.. Думай!

Легко сказать — думай. Но как можно думать о том, чего не знаешь? Вот о зефире в шоколаде я могу подумать. И перед моим мысленным взором поплыла большущая коробка зефира.

— Сейчас же перестань думать о зефире! — затопал ножками мутант.

— Но я его очень люблю.

— Мсье Тряпье, — обратился господин Сундзуки к Тряпкину, — смойте с ее лица этот дурацкий грим. Он мне мешает работать.

Мы прошли в ванную.

— А откуда он знает русский язык? — спросила я.

— Он же мутант, — ответил Тряпкин. — А мутанты все знают.

В ванной я вымыла лицо, расчесала волосы и снова превратилась в саму себя.

— Вот это совсем другое дело, — одобрил господин Сундзуки, когда мы вернулись. И опять уставился на меня немигающим взглядом. — Думай об информации! Думай!.. Думай!

Тряпкин, чтобы не мешать, удалился за дверь. Мы просидели часа полтора, неустанно пялясь друг на друга.

— Мсье Тряпье! — наконец позвал мутант.

— Ну? — заглянул в комнату Тряпкин.

— Баранки гну. Ничего не получается.

— Вы же говорили, что с живой девочкой должно получиться.

— Мало ли что я говорил. Видно, информация заложена очень давно. В раннем детстве.

— И что теперь? — уныло спросил Тряпкин.

— Нужен снимок, на котором ей лет пять, не больше.

Я вспомнила об украденной фотке.

— Господин Сундзуки, вам должны были приносить этот снимок!

— Ой, девочка, — отмахнулся мутант, — ты хоть не морочь мне голову.

— И все — таки, — настаивала я, — вы не могли не запомнить этого человека. Он похож на мертвеца.

— Постой, постой, — господин Сундзуки наморщил лоб. — Мужчина с безжалостным взглядом убийцы, не так ли?

— Так! — подтвердила я.

— Доктор Гроб! — с досадой воскликнул Тряпкин. — Все — таки он нас опередил!

— Не волнуйтесь, мсье Тряпье, — успокоил его мутант. — С той фотографией тоже ничего не вышло.

В дверях появилась японка в кимоно. Она пристально посмотрела на господина Сундзуки. Мутант понимающе кивнул.

— Хочу сообщить вам радостное известие, — сказал он, обращаясь к Тряпкину. — Дом окружен полицией. Но я подозреваю, что они такие же полицейские, как вы — Жан Тряпье.

— Это люди доктора Гроба! — Тряпкина выхватил пистолет. — Ну я им сейчас покажу, где раки зимуют!

— Потом будете раков показывать, — остановил его господин Сундзуки. — Это не люди доктора Гроба. Это… Это… — мутант напрягся, — это французская контрразведка! Вы же русский шпион, мсье Тряпье.

— И вовсе я не шпион, — покраснел Тряпкин.

— Ладно, некогда спорить, — сказал господин Сундзуки. — Вы пробирайтесь черным ходом, а мы с Эммой попробуем уйти через главный.

— Вам — то зачем уходить? — удивился Тряпкин.

— Затем же, зачем и вам. Я тоже шпион. Но только — японский.

Тряпкин бросился к двери.

— Встретимся в "Петухе"! — крикнул он мне на прощание.

— Эмма, — начал распоряжаться господин Сундзуки, — быстро доставай из шкафа комплект пеленок!

Я открыла шкаф. На полке и вправду лежала целая стопка выглаженных пеленок.

Мутант ловко вскарабкался на стол.

— Пеленай меня, — приказал он.

Я поняла его хитрость. Тут же расстелила две пеленки, положила на них крохотного господина Сундзуки и старательно запеленала. Потом подхватила на руки и выскочила в коридор.

По лестнице поднимались двое полицейских. Они подозрительно оглядели меня, и один что — то спросил по — французски.

Я растерянно молчала.

— А — а—а — а! — завопил, словно младенец, господин Сундзуки. — А — а—а — а!..

— Утю — тю — тю — тю! — Я склонилась над ним и начала тихонько покачивать.

Полицейские стали подниматься выше. Я выбежала на улицу и, остановив такси, без сил рухнула на сиденье. Сердце бешено колотилось.

Господин Сундзуки высвободился из пеленок и закурил толстую сигару.

— Гони на всю катушку, — по — русски сказал он водителю. — Плачу двойной тариф.

— Куда гнать — то? — спросил таксист.

— Попетляй, дружок, попетляй, — неопределенно помахал ручкой мутант. — Надо обрубить "хвосты", — шепнул он мне.

…Вволю напетлявшись, мы подкатили к японскому посольству.

— Ну что ж, Эмма Мухина, — сказал мутант, когда мы вылезли из машины, — как говорят у вас в России, ни пуха тебе ни пера.

— К черту, господин Сундзуки, — ответила я и добавила: — А вы случайно не помните, что было на той фотографии, которую вам показывал доктор Гроб?

— Случайно помню. Ты там стоишь на арене цирка.

— Точно! — закричала я так громко, что несколько прохожих удивленно оглянулись. — Я была в цирке, и фокусник вывел меня на арену. Только не помню, где это было.