У нее пересохло во рту. Их лица разделяло всего несколько дюймов.
— Вы предлагали это многим женщинам?
Он наклонил голову набок и, казалось, повеселел.
— Вы знаете, что я имел в виду совсем другое.
Она попыталась изобразить спокойствие.
— Кажется, вам известно обо мне многое, а мне о вас — почти ничего.
— Вам интересно? — спросил он.
Неожиданно для себя Эми заговорила с придыханием, как Мэрилин Монро:
— Я… я не знаю.
— Вас легко убедить? — почти шепотом спросил он.
— Каждый год первого января я принимаю решение укреплять силу воли.
Он приподнял бровь, но ничего не ответил.
— И каждый год приблизительно десятого января я решаю больше не пытаться.
Он засмеялся.
— Тогда пытаться не стоит. Значение силы воли переоценивают. У вас есть гораздо лучшие качества.
Она проглотила слюну.
— Правда?
Он кивнул и, прежде чем Эми успела возразить или хотя бы подумать, схватил ее в объятия и поцеловал.
Ее тело отреагировало мгновенно, не оставив ей времени на возражения.
Ее целовали и раньше, но, когда его губы коснулись ее губ, Эми почувствовала себя так, будто ее целуют впервые. Как будто целовались неловкие подростки.
Внезапно она поняла, что это и есть ее настоящая жизнь.
Сердце колотилось с такой силой, что казалось, вот-вот разобьется. Эми охватило смятение, рассудок молчал, а голова кружилась все сильнее.
Прекрасное чувство! Он был потрясающим — нежным, сильным, непохожим на ее прежних знакомых. Аромат его лосьона, казалось, опьянял.
Эми наконец попыталась сопротивляться. Это было так же непросто, как сохранить равновесие после бутылки водки.
Она откинулась на спинку кресла и спросила заплетающимся языком:
— Что вы делаете? — Голова все еще кружилась.
— Разве в Америке так себя не ведут? — спросил он с поразительным спокойствием.
— Ведут. — Она кивнула, пытаясь выиграть время и придумать умный ответ. У нее ничего не вышло. — Люди, которые знают друг друга.
Его губы тронула еле заметная улыбка.
— Разве я не представился?
— Вообще-то нет, ваше высочество… — она сделала выразительную паузу, — не представились. Своим настоящим именем.
Он наклонил голову.
— Тогда позвольте представиться сейчас. Вильгельм Бергхофф, кронпринц Люфтхании. — Он взял ее за руку. — Вернее, я скоро стану бывшим кронпринцем Люфтхании. Можете звать меня Вилли.
Ей стало тепло от его прикосновения.
— Вилли, вот как? — Она пыталась говорить спокойно, но голос дрожал от волнения. — Это имя мне нравится гораздо больше, чем Франц.
— Если бы это услышал Франц, он бы расстроился.
— Значит, Франц все-таки существует?
Он кивнул.
— Он мой секретарь.
Эми бросила на него пристальный взгляд.
— Секретарь принца, которому не нужен трон? С трудом верится.
— Почему же?
— Это противоречит человеческой природе. Людям хочется принадлежать к королевским семьям. Они не хотят покидать замки, они хотят там жить… — Внезапно Эми пришла в голову ужасная мысль: а вдруг он хочет найти «законного наследника», чтобы избавиться от любой возможной угрозы…
— Что случилось? — спросил Вилли, обеспокоенно глядя на нее. — Вам плохо?
Эми попыталась взять себя в руки. Если он действительно хочет от нее избавиться, она должна скрыть страх.
— Нет, я хорошо себя чувствую, — сказала она, но голос дрогнул.
— Ничего подобного. — Он встал и направился к маленькому холодильнику у противоположной стены. Вернувшись на место, протянул Эми бутылку холодной воды. — Это поможет.
Если бы он желал ей зла, то не пытался бы ей помочь…
Она взяла бутылку.
— Спасибо.
— Что с вами случилось?
Она покачала головой.
— Ничего.
Он пристально смотрел на нее.
— Я вам не верю.
Она сухо рассмеялась.
— Значит, мы квиты.
Он оставался серьезным.
— Вы мне не доверяете, — тихо сказал он. — И это вас пугает. Ваш взгляд… — Он наклонился и накрыл ей ладонью руку. — Вы меня боитесь.
— Не боюсь.
Он молча посмотрел на нее.
— Вы не верите, что я хочу отказаться от трона. — Он сделал выразительный жест. — Вы думаете, что я хочу… как это говорится… избавиться от соперника?
Она подняла подбородок, надеясь, что он не услышит, как ее сердце бьется от волнения.
— Интересное предположение.
Он еле слышно рассмеялся.
— Американцы слишком много смотрят телевизор. — Он встретился с ней взглядом. — Нет, Аме, я не хочу вас устранить. Я хочу, чтобы вы заняли трон, ваше законное место. Но скажу вам правду: дело не только в том, что я не считаю себя законным наследником.
Наконец он стал с ней честным.
— В чем же дело?
— Еще рано об этом рассказывать. — Он встал и направился к охлажденному шампанскому. — Но при данных обстоятельствах, наверное, придется. — Он наполнил бокал и повернулся к Эми. — Когда-то Люфтхания была одной из самых богатых стран Европы. Теперь некоторые ее жители голодают и им негде жить.
— Почему? — изумленно спросила Эми. — Что произошло?
— Законы, регулирующие импорт и, следовательно, экспорт, стали более суровыми. Люди больше не могут зарабатывать на жизнь выпуском самого знаменитого изделия Люфтхании.
— Что это такое?
— Шоколад.
Шоколад! Ей предстоит править страной, самая знаменитая продукция которой — шоколад! Эми пришла в восторг. Пожалуй, Люфтхания ей нравится.
— И его производство прекратилось?
