Тайна Янтарной комнаты - [13]

– Сударыня, – сказал он охрипшим от нахлынувшего волнения голосом. – Сударыня, окажите мне честь, разрешите проводить вас в Петербург. Прошу вас, не отказывайте мне в просьбе, это будет радостью для меня, я хочу загладить свою вину и быть вам полезным.

– Ну что же, Гавриил Романович, я не против, вы можете проводить меня в Петербург.

«Не тот ли это спутник, которого мне обещал Владимир?» – подумала Ольга.

Митрофан тронул сани с места, и они легко покатились по дороге. Державин взлетел в седло, поднял своего коня на дыбы (не удержался – так захотелось покрасоваться перед Ольгой) и пристроился с правой стороны от саней. Ему хотелось не только лучше рассмотреть свою прекрасную спутницу, но и побеседовать с нею.

Светило солнце, звенел колокольчик под дугой, за разговором наши путники не замечали, как Петербург становился всё ближе, – словом, всё было хорошо.

VIII

Сани остановились у парадного входа дворца Заозерских, слуги радостно приветствовали хозяйку, каждому из них досталась ее улыбка, для каждого нашлось доброе слово.

Державин нехотя прощался с княгиней на ступенях ее дворца. Он понимал, что ей нужно отдохнуть с дороги, а главное, она сама должна пригласить его бывать в ее доме: самому напрашиваться в гости было неприлично, а он успел так привязаться к Ольге за дорогу, что трепетал от одной мысли, что она не захочет его видеть.

– Ну что же, Гавриил Романович, буду рада видеть вас у себя. Как будет время – милости прошу, заходите.

– Буду счастлив, княгиня, почту за честь, – он сразу засветился счастьем, и это было так явно написано у него на лице, что Ольга не удержалась и подала на прощанье ему руку: для нее будущий великий русский поэт Гавриил Державин был приятным собеседником, посланником Владимира.

Преданно глядя ей в глаза, он держал ее руку в своих, забыв отпустить.

– А теперь прошу меня извинить, я хотела бы отдохнуть и заняться делами, – с этими словами Ольга мягко высвободила свою руку. Державин вспыхнул, поклонился, сбежал вниз по ступенькам, взлетел в седло и поскакал прочь.

«Владимир, любимый, мне не было одиноко», – мысленно обратилась Ольга к своему возлюбленному и направилась в свои апартаменты. Ей предстояло многое обдумать и многое сделать.

Первое, над чем собиралась подумать Ольга, – кто же хочет ее смерти и за что?

Она переоделась в простое домашнее платье, велела принести ей чая и утроилась в любимом кресле перед камином. Раньше в этом кресле любил сидеть ее отец.

Когда Ольга была маленькой, она приходила к нему и устраивалась у него на коленях. Так вместе они и сидели: она – тихо прислонившись головкой к его плечу, он – гладя ее шелковистые волосы. Они могли сидеть так очень долго, до тех пор пока в камине не догорят дрова и комната не погрузится в полумрак.

Иногда Ольга задавала отцу какой-нибудь вопрос, и он отвечал ей своим низким, теплым голосом. Князь Андрей часто бывал в отлучках, его призывала государственная служба, и поэтому в те дни, когда он бывал дома, они старались быть вместе как можно больше. И отец, и дочь очень ценили те минуты, когда могли полностью принадлежать друг другу.

Между ними была особая связь, возможно, потому, что мать Ольги, княгиня Наталья, умерла рано, и отец заменил дочери обоих родителей.

Ольга попыталась вызвать в памяти образ матери. Она помнила нежный взгляд синих глаз, которые всегда с лаской смотрели на нее, и еще то, как безутешно горевал отец после смерти жены. Ничто не могло его утешить, он не находил себе места, так велико было его горе. В ту ночь, когда княгиня Наталья умерла, князь Андрей поседел.

Княгиня Наталья скончалась скоропостижно, неожиданно для всех: она была молода, здорова, никогда не жаловалась на недомогания, всегда в хорошем расположении духа, веселого нрава, любила красивые украшения, наряды, балы.

Вот и в ту роковую ночь она танцевала на маскараде, от души веселясь. Князь Андрей с улыбкой смотрел на свою молодую жену: он любил ее без памяти, баловал и старался как можно чаще радовать ее. Наталья отвечала ему взаимностью. Их свадьба – слияние двух именитых родов – стала началом счастливой жизни для них обоих, а после рождения Ольги их счастье стало полным. Ольга была похожа на свою мать, и для князя Андрея было истинным наслаждением наблюдать, как она росла, как проявляются в ее внешности черты его любимой жены.

В ту ночь, глядя на танцующую Наталью, князь думал о том, что отдал бы всё за то, чтобы их счастье было вечным. Среди всеобщего веселья у него вдруг тоскливо заныло сердце – Наталья словно почувствовала это, обернулась к нему и послала воздушный поцелуй. На следующее утро она не проснулась.

Ольга очень ясно помнила то страшное утро, когда няня вошла к ней в комнату, прижимая платок к заплаканным глазам. Она подошла к девочке и молча прижала ее к своей груди. Ольга вырвалась и выбежала из своей комнаты. Из спальни родителей доносились громкие рыдания. Слуги тихо стояли в коридоре, не решаясь войти.

Ольга приоткрыла дверь: на широкой постели лежала ее мать, недвижная и отрешенная, а у постели, на коленях, стоял князь Андрей, всё его тело сотрясали рыдания, он смотрел в лицо своей любимой Натальи, тщетно ища хоть малейший признак жизни, и не находил его. «Тебя отняли у меня, тебя у меня отняли», – сквозь рыдания бормотал князь, и страшная мука была в его голосе. Он с трудом поднялся и отошел от постели. Когда отец поднял голову, Ольга отшатнулась: она его не узнала.