Тайна янтарной комнаты - [32]
Нельзя не принять во внимание и таинственное поведение Роде, когда он работал с Барсовым, и его исповедь, и его внезапную смерть. Все это доказывает одно: очевидно, янтарная комната и другие музейные ценности скрыты где-то здесь, неподалеку.
— Правильно, Олег Николаевич?
— Наверное, правильно, Дмитрий Георгиевич.
Денисов вздохнул. Сергеев с удивлением глядел на него.
— Очень рад, что и вы это подтверждаете, — сказал Денисов. — Но поиски янтарной комнаты придется временно прекратить.
— Почему же?!. — возразил пораженный Сергеев. — Сами же утверждаете, что она где-то здесь, неподалеку.
Денисов невесело усмехнулся.
— Неподалеку, где-то под развалинами. А где? Может, придется все развалины переворошить, чтоб найти тот проклятый бункер или подвал, где она упрятана. Нет, сейчас мы за это по-настоящему не сможем взяться.
Не глядя на подавленного Сергеева, Денисов подробно развивал свою мысль. Наспех организованные поиски янтарной комнаты не удались, это надо признать, как ни печально. Сейчас речь должна идти о систематическом обследовании городских районов, а может быть и всего Кенигсберга. Дело не в простом осмотре развалин. Надо производить раскопки, разбирать разрушенные здания, вывозить мусор. Все это станет возможным, только когда примутся за восстановление города. Пока руки до этого не доходят. Сотни советских городов еще лежат в развалинах, тысячи семей живут в землянках, надо раньше всего им помочь.
Денисов улыбнулся, взглянув на Олега Николаевича, который сидел с опущенной головой и хмурился.
— Когда примемся за восстановление Кенигсберга, ваши знания очень пригодятся. А пока предлагаем вам остаться в должности директора выставки, посвященной штурму города. Согласны, разумеется? По глазам вижу, — шутливо сказал Денисов.
— Нет, — неожиданно резко ответил Сергеев.
— Чин маловат?
— За чинами не гонюсь, Дмитрий Георгиевич. Уезжать мне надо. В Ленинград.
— Понятно. — Лицо Денисова вдруг стало непроницаемым. — В северную столицу, так сказать, потянуло, ко брегам Невы. Что ж. У нас, конечно, ни гранитных набережных, ни Аничковых мостов. У нас — развалины да пепел, щебень да мусор. Сложная обстановочка. Не для избалованных натур.
— Ну, знаете ли! — вспылил Сергеев. — Я бы попросил выбирать слова! Я четыре года без малого на фронте…
— Слышали эту песенку, — Денисов, кажется, по-настоящему разозлился. — На фронте — одна. А после войны кое-кто прежде времени оттаивать стал, о трудностях забывать. На легкий, на готовенький уют потянуло. Такие из окопов первыми…
Он сам почувствовал, что сгоряча хватил лишку.
— Ладно. Разговор ни к чему. Человек вы беспартийный, удержать вас нечем. Да и незачем, — снова, не удержавшись, кольнул он. — Счастливого пути!
Расстались более чем сдержанно» один — с глухим чувством непоправимости совершенной ошибки, с сожалением о том, что не смог толком рассказать товарищу о настоящих причинах отъезда, другой — с разочарованием в человеке, которому верил, с досадой за свою несдержанность, с запоздалым раскаянием в том, что не сумел душевно, попросту потолковать в эту нелегкую для обоих минуту.
Такими уж были они — замкнутый от непреодолимой застенчивости, сдержанный и скуповатый на слова Сергеев и резкий, прямолинейный, нетерпимый ко многим человеческим слабостям Денисов.
Они расстались уверенные, что судьба вряд ли сведет их снова.
Глава пятая
КОМНАТА ИЗ «СОЛНЕЧНОГО КАМНЯ»
1
— Итак, решено: создаем комиссию по розыскам янтарной комнаты и других ценностей, вывезенных в наш город гитлеровцами. Председателем назначаем Денисова. В помощь ему — нужное количество людей и техники. Надо приступать к работе немедля. — Секретарь обкома партии энергичным жестом подвинул к себе папку и сел. — Возражений не будет?
Все молчали. Какие могли быть возражения?
Слишком трудными были первые послевоенные годы, чтобы вплотную заниматься поисками янтарной комнаты.
…Сорок пятый. Вместо оживленных некогда кварталов — мрачные, почти фантастические ущелья руин. Не работает водопровод. Нет электроэнергии, городского транспорта, топлива. Нет магазинов, кинотеатров, радио, своей газеты. Нет почти ничего.
Но зато есть люди — работящие, неунывающие, привычные к тяжелому труду советские люди, те, кому партия сказала: «Город должен быть!» И они ответили: «Город будет!» Мерзли в нетопленных комнатах. Получали небогатый послевоенный паек. Жили без развлечений и почти без отдыха работали, возрождая из пепла город. Новый, советский город.
К концу лета сорок пятого дали электроэнергию — пока еще для первых промышленных предприятий и учреждений. Работала одна лишь ГРЭС-1. В ноябре открылся первый универмаг. Начался монтаж автоматической телефонной станции. 19 декабря открылся телеграф — комнатка с чугунной печуркой.
25 декабря… Новый, созданный еще летом Балтгосрыбтрест рапортует обкому партии: выловлены первые сто тонн рыбы…
Но город все еще оставался мертвым. Город с домами без крыш и окон, с обвалившимися стенами, с развороченными улицами.
Мертвого не оживишь. Надо было строить новый, советский город. Имя ему тоже дали новое — Калининград.
В декабре сорок шестого пошел по улицам первый трамвай — ржавый, с выбитыми стеклами, но уже, как-никак, а городской транспорт! Затем появились на расчищенных улицах автобусы. Вступил в строй вагонный завод. Оделись строительными лесами корпуса предприятий, коробки жилых домов; не имея еще своего здания, начал работать драматический театр, в киосках стали продавать свою, калининградскую газету.
Дело «кремлевских врачей», или «убийц в белых халатах», как называла их советская печать, должно было послужить поводом для большого еврейского погрома в СССР. Сталин планировал выслать евреев из Москвы, Ленинграда и других крупных городов Советского Союза, а лидеров еврейского национального движения — повесить на Красной площади. Смерть Сталина помешала осуществлению этого плана, но если бы вождь прожил хотя бы еще несколько месяцев, страна содрогнулась бы от ужаса…Основываясь на документах и свидетельствах очевидцев, автор данной книги приводит точную историческую реконструкцию того, что должно было начаться в середине марта 1953 года.
Книгой «Навсегда, до конца» (повесть об Андрее Бубнове), выпущенной в серии «Пламенные революционеры» в 1978 году, Валентин Ерашов дебютировал в художественно-документальной литературе. До этого он, историк по образованию, в прошлом комсомольский и партийный работник, был известен как автор романа «На фронт мы не успели», однотомника избранной прозы «Бойцы, товарищи мои», повестей «Семьдесят девятый элемент», «Товарищи офицеры», «Человек в гимнастерке» и других, а также многочисленных сборников рассказов, в том числе переведенных на языки народов СССР и в социалистических странах.
«Что было бы, если бы Сталин умер неделей позже?..» — этим отнюдь не риторическим вопросом задался писатель Валентин Ерашов в своей книге «Коридоры смерти», жанр которой он сам определяет как «историческую фантазию». Заметим, однако, что страшные события, черед которых прослеживается в повести изо дня в день, не столь уж фантасмагоричен: за ними стоят исторические реалии, подтвержденные свидетельствами современников и документами.
Где-то в далекой пустыне Средней Азии, в местах, пока обозначенных на картах лишь желтым пятном, живут геологи. Они ищут семьдесят девятый элемент — золото. Жизнь их, полная трудностей, насыщенная подлинной романтикой, казалось бы, самая обыкновенная и в то же время совершенно необычная... Эта повесть Валентина Ерашова, автора многих сборников лирических рассказов и повестей, написана по непосредственным впечатлениям от поездки в пустыню, где живут и трудятся геологи. Писатель отходит в ней от традиционного изображения геологов как «рыцарей рюкзака и молотка», рассказывает о жизни современной геологической экспедиции, рисует характеры в жизненных конфликтах.
В послесловии к 20 тому собрания сочинений Жюля Верна рассказано о влиянии различных событий в жизни писателя и его политических взглядов на сюжеты двух поздних романов.
Писатель Валентин Петрович Ерашов живет и трудится в Калининграде. Его перу принадлежат сборники повестей и рассказов: «Рассвет над рекой», «Человек живет на земле», «Поезда все идут…», «Бойцы, товарищи мои», «Лирика», «Рассказы», повести «Человек в гимнастерке», «За семь часов до полудня», «Июнь — май», «Тихая осень» и другие. Значительная их часть посвящена людям наших Вооруженных Сил.Это не случайно: почти вся жизнь писателя связана с Советской Армией. В ее ряды семнадцатилетний комсомолец Валентин Ерашов был призван в годы Великой Отечественной войны.
Изустная история вьетнамской войны от тридцати трёх американских солдат, воевавших на ней.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.