Тайна XV - [39]

Прошло уже семь дней, четыре часа и четырнадцать минут с тех пор, как они покинули землю.

Устремив глаза на хронометр, Альфа прождал пятьдесят три минуты, потом тронул левой рукой плечо Коиноса, который сейчас же проснулся.

— Предводитель, — сказал Альфа, — через три часа мы приедем.

Радиоплан в самом деле был менее чем в девятистах тысячах километров от острова Аржир.

Коинос сказал:

— Я долго спал.

— И крепко, предводитель! — прибавил Альфа.

Коинос потянулся и, зевая, сказал:

— Альфа, через три часа всякое сообщение земли с Марсом будет прервано и наши союзники не услышат ничего о нас до тех пор, пока Учителю не угодно будет послать кого-нибудь из XV-ти на землю.

— Значит станция в Конго?..

— Разрушена!

— Как! Все эти машины, пилон, подвижная эспланада, которые стоили столько труда и денег?..

— Все будет разрушено, Альфа! Ровно в восемь часов Бретон и Норман улетят на моноплане в Париж, а станция взлетит на воздух.

— По счастью мы будем уже на месте!

— Да! Потому что, если бы взрыв произошел раньше нашей высадки, Альфа, то волны Герца перестали бы нас поддерживать, и мы упали бы, как простой болид, где-нибудь на планете Марс…

— А если бы падение совершилось с высоты тысяч километров…

— Достаточно и сотен, Альфа, чтобы мы погибли без славы, разбитые, размозженные в бесформенную массу…

Действительно, часы прошли без приключения, радиоплан летел к Марсу все с увеличивающейся скоростью и в семь часов тридцать минут и сорок пять секунд, когда на земле было ровно семь часов с половиной, радиоплан легко коснулся своими полозьями террасы дома Коиноса на острове Аржир и, немного прокатившись, остановился.

— Раньше к учителю, — пробормотал Коинос, — а к Ксаверии сейчас же после него.

Однако он помог Альфе отвести радиоплан, затем прошел в свою туалетную комнату, где пробыл до восьми часов, потому что в это время, ни минутой раньше, ни позже, ждал его Оксус.

Начальник нашел учителя в его рабочем кабинете.

Он поклонился, поцеловал протянутую ему руку и просто сказал:

— Учитель, все ваши повеления исполнены.

— Без приключений?

— Без приключений. Сэнт-Клер умер.

Оксус вздрогнул.

— Умер Никталоп?

— Да, учитель, и от моей руки. Это было необходимо. То же самое произошло и с Бастьеном, который не хотел следовать за мной на Марс. Что же касается станции в Конго, то она в настоящую минуту уничтожена.

Оксус самодовольно усмехнулся. Потом машинально повернул голову к аппарату, записывавшему напряженность волн Герца, исходящих из станции в Конго.

— В таком случае, — сказал Оксус, повернув голову, — этот аппарат долго не будет действовать и мы…

Он остановился, открыв рот. Коинос, глаза которого устремлены были на аппарат, побледнел.

— Что это такое? — прошептал он.

Стрелка на циферблате показывала 150.

— Она должна быть теперь на нуле! — пробормотал Коинос.

Но дрожащая стрелка, как всегда, показывала 150.

Оксус подошел к аппарату, положил палец на черную кнопку и серьезно сказал:

— Коинос, прибор действует превосходно.

— Что же это значит?

Предводитель XV-ти победил уже свое необъяснимое волнение и ответил:

— Хронометр земной станции, вероятно, опаздывает.

— Это возможно! — сказал Оксус. — Однако, хронометр этот обладает математической точностью… Подождем!

Они подождали десять минут. Стрелка оставалась на 150.

— Когда произойдет взрыв, — сказал машинально Коинос, — не будет больше волн Герца и стрелка вернется на ноль.

— Подождем! — сказал еще Оксус сухим голосом.

Еще десять минут прошли одна за другой, дрожащая стрелка стояла все на одном месте.

Коинос был бледен, Оксус сдвинул брови, и так стояли они, молча, перед циферблатом, который показывал им, что там, на земле, в четырнадцати миллионах миль расстояния, их распоряжения не были выполнены.

— Ты уверен, что Никталоп умер? — спросил Оксус спокойным голосом.

— Учитель! — отвечал начальник со сдерживаемой яростью, — я сам, собственными руками, бросил его в море с платформы Жиронды, которая летела на высоте по крайней мере ста метров над уровнем моря.

— Действительно, он должен был бы быть мертв! Но с Сэнт-Клером обыкновенные законы природы часто бывают не действительны.

И ужасный в своем спокойствии, Оксус прибавил:

— Коинос, ты поступил легкомысленно. Ты причина тому, что я первый раз в жизни чувствую себя удивленным. За то, что ты дал мне испытать новое волнение, — я тебя прощаю… Иди к себе и жди моих приказаний. Ступай! Но берегись третьей победы Никталопа! Ты тогда умрешь.

Когда дверь автоматически закрылась за удаляющимся предводителем XV-ти, Оксус поднял руки к небу и дал волю сдерживаемому до сих пор гневу.

Он ожесточенно ходил вдоль и поперек по кабинету, каждый раз посматривая на циферблат указателя; стрелка была все на 150.

Тогда учитель резко пожал плечами, и нажал одну из кнопок, симметрично расположенных на столе.

Три минуты спустя, открылась дверь и на пороге показался Алкеус.

Это был рыжий гигант, с голубыми глазами и огненного цвета усами и бородой. Он производил впечатление страшной силы и жестокости, между тем, его широкий лоб и живые глаза показывали большой ум.

— Алкеус, — сказал учитель, — садитесь.

Алкеус сел на табурет и бросил взгляд на автоматический указатель. Лицо его выразило величайшее удивление.