Тайна Высокого Замка - [90]
— Никто не отзывается… — слабо проронила нищенка.
Она медленно поднялась по лестнице и постучалась в дверь.
— Вер?
— Я хотела бы видеть пани Рузю…
Звякнула цепочка, ударила задвижка, щёлкнул ключ в замке.
— Што нужно? — злобно рявкнул лысый немец в полосатой пижаме. — Ходи прош! Вон! Тут натрусиш!
За дверью свирепо зарычала овчарка. Ганнуся испуганно отпрянула назад. Собрав последние силы, держась за дубовые перила, она почти сбежала вниз.
«Только бы застать дома Стефу… — думала девушка, едва передвигая ноги. — Может быть, она у себя приютила Петрика…»
Ей понадобилось около часа, чтобы доплестись до дома на Краковской, угол Армянской. Но ещё в подъезде сын официанта Мишек, хотя и торопился куда-то, в нескольких словах описал безрадостное положение внучки профессора — квартиру со всем имуществом захватили немцы, а Стефу, кажется, угнали в Германию на работу. Петрика он не встречал ни разу. А Франек, если Ганя его помнит, стал партизаном. За его голову немцы назначили вознаграждение.
«Надо пойти в школу, где учился Петрик, — решает Ганнуся. Кто-нибудь из мальчуганов будет знать, где он…»
Прохожие с сочувствием смотрели на вспухшие босые ноги измождённой до крайности нищенки.
Какая-то совсем незнакомая женщина со впалыми щеками подошла к Ганнусе, сняла со своих ног старенькие боты и силой надела их на девушку.
— Что вы… у вас самой порванные туфли… — прошептала растроганная Ганнуся. — Ох, уж не знаю, как и благодарить вас…
— Дай тебе бог здоровье, дочка, — мягко ответила женщина и торопливо ушла.
На дверях школы знакомая надпись: «Нур фюр дойче».
— И тут они…
Чтобы не упасть, Ганнуся в изнеможении прислонилась к афишной тумбе.
Мимо торопливо прошёл человек в чёрном пальто с поднятым воротником.
Что-то знакомое показалось ей в этих сутулых плечах и широкой твёрдой походке Ганнуся побежала за ним; но чувствуя, что силы её покидают, тихо окликнула:
— Пане доктор!
Прохожий замедлил шаг, обернулся.
— Что вам угодно? — устало спросил доктор.
— Вы меня не узнаёте?
— Извините, но я…
— Степан Иванович, это же я… Ганя Ковальчук.
Доктор скорее угадал, чем узнал в искажённых недугом и страданиями чертах нищенки ту шуструю ясноглазую девочку с милыми ямочками на щеках.
— Простите, — вежливо и как-то виновато сказала Ганнуся. — Сегодня меня выпустили из гестапо… Я не могу никого найти… Мне негде переночевать…
Ни о чём не расспрашивая девушку, доктор принялся шарить у себя в карманах, а сам чуть слышно прошептал:
— За тобой следят, Ганнуся… Делай вид, что мы незнакомы… Но из виду меня не выпускай… я помогу тебе…
Протянув мелочь «нищенке», доктор перешёл на противоположную сторону тротуара и вошёл в хлебный магазин.
Доктор был убеждён, что девушку выпустили из гестаповского застенка с той целью, чтобы она привела на одну из конспиративных квартир.
«Нищенка» сидела на каменных ступеньках костёла Иезуитов. Ей было видно, как, не доходя до угла, доктор скрылся в подъезде мрачного средневекового замка со следами пуль на каменных стенах фасада.
Ганнуся встала и медленно побрела.
Доктор прошёл пол сводами узкого коридора, похожего на туннель, соединяющий двор с улицей, но, не доходя до конца, свернул влево — на лестницу. Здесь царил полный мрак. Когда глаза доктора привыкли к темноте, он заметил, что высокие, в рост человека окна, выходящие во двор, плотно забиты досками и теперь являются своеобразными нишами.
«Скажите, пожалуйста, порой и бомбёжка может оказать услугу», — горько улыбнулся доктор, укрываясь в нише.
Прошло минут десять-пятнадцать, прежде чем снизу гулко, как из подземелья, послышалось шарканье ног.
— Ганнуся, сюда…
Некоторое время они стояли, молча прислушиваясь.
— Степан Иванович…
Но девушка тут же была остановлена доктором.
Стало так тихо, что сюда долетали голоса детей, играющих в соседнем дворе.
— Это проходной двор… — чуть слышно роняет Ганнуся. Отсюда мы можем выйти к ратуше…
— Я знаю. Но сейчас нам важно… — он внезапно умолк, заслышав гулкий стук сапог о каменные плиты коридора.
— Она вошла сюда, вслед за этим субъектом в шляпе.
— Ты запомнил лицо этого типа?
— Нет!
— Гром и молния!
— Не беспокойся, Ганс, с такими ногами она далеко не уйдёт.
— Вот что, Карл, вы с Фрицем ступайте через проходной двор, а я тут сам осмотрю…
— Позволь, я пойду с тобой, Ганс.
— Не теряйте время! Они уйдут!
Двое преследователей мотнулись во двор.
Из темноты донёсся осторожный скрип ступеньки.
Доктор сжал руку Ганнуси, и они еще крепче прижались к доскам.
Деревянные ступеньки скрипели всё ближе и ближе. Уже отчётливо слышалось тяжелое сопение. Яркий круг луча от фонарика легко скользнул по ступенькам, вспорхнул на стену и пополз по ней, прощупывая каждый сантиметр.
Доктор осторожно взвёл в кармане курок пистолета.
Но выстрелить ему не пришлось.
В десяти шагах от ниши, где они притаились, распахнулась дверь, и чей-то сиплый голос крикнул:
— Рэкс, пшел на двор!
Дверь захлопнулась.
Огромная овчарка, разъярённая светом, полоснувшим её по глазам, свирепо рыча, одним прыжком опрокинула навзничь гестаповца.
Испуганный крик, стоны, проклятия и, наконец, стук фонарика о каменный пол внизу.
Стало совсем темно. И в ту же минуту грохнуло несколько выстрелов. Собака взвыла и затихла.
Вторая книга дилогии «Человек, которого люблю…». В книге читатель найдет дальнейшее продолжение судеб персонажей, знакомых по «Тайне Высокого Замка», а также встретится с новыми интересными событиями и людьми — нашими современниками.
В романе известной русской писательницы отображена революционная борьба трудящихся Западной Украины за свое социальное и национальное освобождение в начале нашего века. Исторические события здесь переплетаются с увлекательной, захватывающей интригой, волнующими приключениями героев.
Роман о борьбе трудящихся за свои права в конце XIX века. А еще он о любви и верности, подлости и предательстве, о тяжелых испытаниях, которые выпали на долю героев книги.За революционную деятельность Ярослав Руденко был осужден к сибирской каторге. Через годы он возвращается во Львов, чтобы посетить могилу любимой жены Анны. Однако оказалось, что Анна жива, вышла замуж и исчезла из города.
Эта книга о вездесущих мальчишках, об их честной и чистой дружбе, об их приключениях, добром учителе Джуре Насыровиче, мудром дедушке Тургунбае, молодом чекисте Саитбаеве и о коварных происках врагов. В основу повествования легли события, много лет назад действительно происходившие в Ферганской долине.
Добрая нежная Белль живет в мире собственных фантазий. А еще она очень одинока, ведь девушка — пленница в заколдованном замке страшного Чудовища. Белль мечтает когда — нибудь вырваться на свободу, а пока пытается подружиться с необычными обитателями ее нового дома и часами проводит в огромной библиотеке, с упоением читая все новые и новые истории. Однажды среди тысяч томов Белль находит один, непохожий на все, что она видела прежде. Необычная книга открывает девушке дверь в волшебный мир, о котором она всегда мечтала и от которого ей пришлось отказаться.
Отправившись в путешествие по Полесью, Мирон и Виктор потерпели крушение и оказались на глухом необитаемом островке, отрезанном от всей земли непроходимыми болотами. Но герои повести «Полесские робинзоны» не только отважно преодолели все трудности, с какими им довелось столкнуться, а еще и помогли обезвредить бандитскую шайку. В повести «ТВТ» ставятся важные проблемы воспитания подростков.
Сева – обычный мальчик. Он ходит в садик, играет с друзьями, смотрит мультики и иногда проказничает. Но однажды Сева чудесным образом оказывается в волшебной стране, в которой ему и его новыми друзьями предстоят невероятные приключения. В пути их ждёт сражение с динозаврами, отчаянная гонка с огромными джипконгами, встреча с настоящим драконом, опасная диверсионная миссия в тылу врага вместе с настоящим ниндзей и битва с армией злых роботов. Ну и конечно же какие приключения без игр, проказ, шуток и весёлых праздников.
Один старый коммунист рассказал мне удивительный случай, происшедший в Туле в 1919 году. Я решил написать рассказ, положив в его основу услышанную историю.Для художественного произведения нужны подробности быта, аромат времени. Я запасся воспоминаниями туляков — участников Октябрьских событий, пошел в архив, стал читать пожелтевшие комплекты газет за 1919 год, и вдруг дохнула на меня революция, как живая предстала перед глазами Тула тех лет. В мою тихую комнату ворвалось дыхание великого и прекрасного времени, и я понял, что не могу не написать об этом.Так появилась на свет повесть «Мишка-печатник» — повесть о революции, какой я ее представляю, какой она живет в моем сердце.