Тайна высокого дома - [25]

Вынутая из раны пуля была передана Вацлавом Лаврентьевичем Павлу Сергеевичу, который приобщил ее к делу в качестве вещественного доказательства.

Акт вскрытия был написан тут же и подписан врачем, заседателем и присутствовавшими свидетелями.

«По платью, но нежности кожи, это на самом деле „форменный барин“, как выразился староста, — думал заседатель. — Но его здесь никто не знает. Кто же он такой?»

Вопрос этот мучительно жег мозг пытливого по натуре Хмелевского.

Он отдал приказание привести разрезанный труп в такое, по возможности, состояние, чтобы его могли узнать знавшие или видевшие при жизни.

«Я завтра заставлю осмотреть всех жителей поселка, всех рабочих на приисках Толстых и всех живущих на заимке», — решил заседатель и уже стал запирать свой портфель, чтобы ехать обратно в высокий дом, как вдруг в «анатомию» не вошел, а вбежал знакомый всем присутствующим мещанин Харитон Спиридонович Безымянных.

Поздоровавшись с заседателем и доктором, он подошел к трупу, взглянул на него и воскликнул:

— Так я и знал, что это его укокошили!

— Кого его? — почти в один голос спросил Хмелевский и Вандаловский.

— Да моего жильца — Бориса Петровича.

— Это ваш жилец? Ну, слава Богу. Мы будем хотя знать, кто он такой.

— Ну, этого-то вы от меня знать не будете, так как и я знаю только, что он приехал из К. на охоту недели с две тому назад и просил меня приютить у себя на прииске. Я отвел ему избу, что у меня была под конторой, и он себе жил да поживал.

— Что же он тут делал?

— Да ничего, гулял, охотился.

— Как его фамилия?

— Не знаю, знаю только, что зовут его Борисом Петровичем. Сегодня утром я его не видал, не видал и после полудня, а тут я услыхал о найденном трупе, побежал к избе, которую занимал постоялец — глядь, замок висит. Ну, подумал я, наверно, это моего соколика укокошили… Сел на лошадь, да айда сюда… вхожу, а он тут и есть, лежит весь искрошенный…

Заседатель снова отпер портфель и подробно записал показания Безымянных.

— А не видали ли вы вчера Егора Никифорова, охотника? — спросил заседатель.

— Как же, он под вечер у меня был, мы с ним опрокинули по лампадочке.

— Он был с ружьем?

— Нет, без ружья! Да вот еще, совсем было запамятовал, баба у меня, кухарка Алена Матвеева, сейчас мне сбрехнула, что будто видела Егора Никифорова ночью на нашем прииске и что он шел от избы, где жил постоялец. Может, брешет, а я за что купил, за то и продаю.

Лицо заседателя вдруг стало серьезным, он записал и это показание, а затем, подозвав старосту, что-то шепнул ему на ухо.

XV Арест

Староста, выйдя из «анатомии», захватил с собой сотского и двух понятых, и направился с ними на край поселка, где стояла изба Егора Никифорова. Последнего он должен был арестовать по приказанию земского заседателя и привести в людскую высокого дома.

Павел Сергеевич отдал этот приказ старосте шепотом, так как предвидел сильный протест со стороны доктора Вандаловского, знавшего с хорошей стороны «мужа Арины», и конечно, сейчас бы замолвившего слово в его защиту. Заседатель не хотел вступать в споры с добродушным, но настойчивым стариком, а, между тем, показания свидетелей, особенно же Харитона Безымянных, и другие обстоятельства дела, бросали сильную тень подозрения на Егора Никифорова.

Хмелевский уже создал в своем уме целую картину совершенного преступления и бесповоротно решил, что убийца никто иной как «охотник», «муж Арины», как называли свидетели Егора Никифорова.

Егор Никифоров только что проснулся и узнав от жены, что в «анатомию» приехал барин «с дохтуром» потрошить покойника, хотел идти туда, как дверь отворилась и на пороге избы появился староста, сотский и понятые.

Егору Никифорову не приходила в голову мысль, что они пришли его арестовать, он подумал лишь, что они будут его расспрашивать о случившемся, так как его могли видеть проходившим вчера по этой дороге, и решил в уме ничего не говорить из того, что знает по этому делу.

«Это может навлечь беду на барышню!» — вспомнил он слова умирающего незнакомца.

— Егор Никифоров, — обратился к нему староста, — сбирайся в далекий путь. Заседатель велел тебя арестовать.

— Меня… арестовать… За что же? — побледнел он как полотно и невольно попятился от вошедших в избу.

— За хорошие дела рук назад не вяжут! — заметил один из понятых.

Арина, между тем, вскрикнула и бросилась между старостой и мужем.

— Арестовать… его… За что? — воскликнула она, а затем вдруг как бы окаменела и лишь через несколько минут почти произнесла:

— Убийца… убийца… сегодня ночью… ты, ты убил его…

Она смотрела на своего мужа безумными глазами.

— Видишь, жена тебе говорит в глаза, за что тебя велели арестовать… — заметил сотский.

— Она ополоумела… Чего вы ее слушаете!.. Но не правда ли, это злая шутка, что меня подозревают… что меня велели вам арестовать…

— Чем тут шутить, любезный? Начальство шуток не шутит… Сбирайся, возьми, что надо на первый обиход, а там, что понадобится, жена принесет — допустят.

— Но ведь я не виноват ни в чем! — воскликнул Егор Никифоров.

— Тем лучше для тебя!.. — заметил староста.

— А, вот и ружье… — продолжал он, идя в угол первой комнаты, и взял поставленное хозяином утром туда ружье.