Тайна вторжения - [31]

— Я еще раз повторяю — для меня мерилом действия или высказывания является не то, как это делает или говорит кто-то в Ботлихе или в Буйнакске. Я это делаю на основании бесспорных для меня признаков того, что эту молитву в пятницу не нужно совершать. Поступать иначе, значит, идти против принципов Ислама. Я повторяю перед всеми еще раз, — если у Вас всех присутствующих или у части из вас есть сомнения по этому вопросу, перед Всевышним Аллахом я грех за пропущенную вами молитву беру на себя. Пусть Аллах меня покарает за это. Если кого и такой ответ не устраивает, — пожалуйста, оставайтесь в мечети, пусть кто-нибудь возглавит эту молитву, молитесь. Но делать этого не нужно.

— А мы хотим, чтобы ты возглавлял эту молитву, как имам!

Тут начался галдеж. То тут, то там начали с места выкрикивать упреки, несогласие, обвинения. Ситуация начала накаляться. Сын имама Шахрурамазан прервал шум и сказал достаточно нервозно:

— В таком случае, уважаемые, я предлагаю вам найти имама для села. Я Шамсулваре не позволю работать в такой обстановке. Отныне он не будет вами руководить. Ставьте Алидибира или Исрапила, изберите кого хотите, молитесь как хотите, но мне этот разговор неприятен. Неприятен потому, что учителями и учеными здесь выступают люди далекие от науки Ислама. До того, как говорить о второстепенных вопросах, тем, кто их ставит, следовало бы знать, что после приема алкоголя в течение 40 дней не засчитывается ни одна молитва. За сорок дней это 200 обязательных для мусульманина молитв. Тебе бы, Алидибир, и некоторым блюстителям норм Ислама об этом задуматься надо, если Вы печетесь о чистоте Ислама и беспрекословном соблюдении норм Шариата.

И в этом зале какая-то группа из 5–6 человек начинает «мутить воду» и пытается превратить это собрание в скандал. Опять же, не столько для того, чтобы сместить или опорочить имама, сколько ослабить администратора и развалить организационную работу вообще. В зале нет бывшего имама, преподавателя английского языка в школе, основного доверенного лица бывшего главы администрации села, проигравшего последние выборы. А бывшего администратора и в селе нет. Но есть «его» люди. Сам бывший тоже неплохой человек, добрый, молчаливый, грубого слова никому не скажет, однако инертность характера видимо помешала руководить селом. Работа в селе шла самотеком. Родственные связи здесь ставятся на первое место. Некоторые не хотят видеть никаких положительных дел, никаких инициатив у «чужого». Им нужнее «свой». Вот она, проклятая веточка большой политики, тянущейся из Кремля до самих до окраин. «Демократия». Но в этом году все приезжие заметили одно, — село преобразилось. Пусть сделано мало, но и это малое настолько украсило село, что восхищаешься чистотой улочек, площади в центре села, газоном с саженцами декоративных кустов вокруг.

Планировкой с. Тлондода восхищались русские ученые-востоковеды еще в XIX веке. Они отмечали одну особенность села, которая отличала село от многих других горных населенных пунктов. В центре села большая площадь. Одна половина этой площади зеленая, другая, по которой идет движение скота — без зелени. Разделяют эти части площади КъулгIа — домик с источником воды, куда за водой ходит все село и водопой для скота. Жилые дома расположены компактно вокруг этой площади. На западном краю села у каждого жителя специальные сооружения, где они складывают сено, солому на втором этаже этого сооружения, а на первом держат скот. С санитарно-гигиенической точки зрения это очень хорошо и удобно, ибо во многих селах жилой дом строят вместе с местом для скота — на первом этаже для скота, на втором — жилые помещения. Запаха, грязи, миграции грызунов из коровника в жилое помещение, наличия легковоспламеняющихся сена и соломы вблизи жилого дома и прочих неудобств тлондодинцы лишены.

Но вернемся в зал, где проходит собрание тлондодинцев. Спор приобретает навязчивый характер. Несколько человек пытаются зациклить внимание всех на вопросе об обеденной молитве в пятницу. Тут я вступил в спор и задал вопрос аудитории:

— Имам мечети вполне конкретно и ясно ответил на этот вопрос. Думаю, желающие слышать и понять уяснили для себя этот вопрос. Похоже, бесконечный спор вокруг этого вопроса является провокацией, а поднимающие эту проблему, уже решенную, желают лишь скандала. Им нужен конфликт и ничего больше. Кто с этим согласен — прошу поднять руку.

Поднялся лес рук с возгласами: «Правильно! Согласны!»

— Алидибир, ты и твои малочисленные единомышленники, выходит, провокаторы? Как ты сам видел, большинство присутствующих согласились с этим мнением и не желают без конца толочь воду в стакане. Просьба прекратить обсуждение данного вопроса и перейти к более существенным проблемам. На этот вопрос, по мнению большинства присутствующих, дан исчерпывающий ответ. (Так и хотелось добавить, что более конкретный ответ вам дадут в ФСБ).

Так, разговор перешел на конструктивный лад. Ряд выступивших отметил бессмысленность конфронтации по религиозным вопросам, указали на необходимость заниматься общими для всех проблемами созидания и организации сельского хозяйства. Выступили Шахрурамазан Газимагомедов, махачкалинец Гаджимагомед Махмудов. Последний искренне выразил обеспокоенность противостоянием в религиозной общине, призвал к мирному решению всех существующих разногласий исключительно на уровне ученых. «Все не могут быть учеными, это естественно. Но все должны ориентироваться на ученых, прислушиваться и принимать их как советников, обладающих большими знаниями в Исламе, чем все остальные. Сегодня, по признанию большинства в селе, таковым является имам мечети Шамсулвара. Это мнение не только тлондодинцев, но и немалого количества ученых исламистов всего Дагестана. Нельзя человека называть ваххабитом, ибо Ваххаб — это одно из имен Великого Аллаха. Вы меня называете Ваххабом. Я не Аллах, это большой грех, называть человека Аллахом» — сказал он. Дали и мне слово.