Тайна всадника в маске - [7]

Коллин указала на нижнюю часть ноги кобылки.

— Вот здесь. Между копытом и предплечьем. — Она выпрямилась, и Нэнси почувствовала сильный запах дегтя.

— К утру все пройдет, — сказала Коллин со вздохом. — Но в результате я не работаю с Иволгой уже третий день. А ей надо быть в отличной форме, чтобы хорошо себя показать.

— Но все-таки что такое нарывной пластырь? — спросила Нэнси. — И где его можно достать?

— Это раздражающая мазь, которую втирают в ногу лошади при растяжениях. Считается, что это ускоряет выздоровление.

— Да? — На лице Бесс было написано недоумение. — Какое же это лечение, если у лошади будет обожжена кожа?

— Считается, что вызванное пластырем раздражение усиливает приток крови к ноге, а это очень полезно при таких травмах. Но это средство Редко используют, если лошадь участвует в соревнованиях, когда имеет значение еще и внешний вид — ведь от пластыря может остаться проплешина.

— Но у тебя он все-таки есть? — спросила Нэнси.

— Есть одна банка в аптечке, — кивнула Коллин. — Но я им сто лет не пользуюсь.

Нэнси отдала повод Бесс, а сама прошла в комнатку у входа, открыла дверцы висевшей на стене аптечки и начала читать названия на флаконах и банках. Наконец, за коробкой с ватой она нашла нарывной пластырь и взяла банку в руки, проверяя, не открывали ли ее недавно. Однако запаха дегтя она не почувствовала, и крышка была завинчена очень туго.

Она присоединилась к подругам, которые вышли из сарая, чтобы Коллин могла вымыть ноги Иволги из шланга.

— Кто бы ни наложил пластырь, — объявила Нэнси, — взят он был не из твоей аптечки.

— Это еще ни о чем не говорит, — ответила Коллин. — Его можно купить в любой ветеринарной аптеке.

— Но сделать это мог только человек, который имел дело с лошадьми.

— То есть практически все, кого я знаю, — сердито фыркнула Коллин.

— А не мог это сделать кто-нибудь из твоих соперников? — спросила Нэнси.

— Не исключено. — Коллин пожала плечами. — Но это же бессмысленный риск! Я хочу сказать, что никакой пластырь не помешает мне выступить! — Коллин принялась вытирать ноги кобылки.

— Конечно…

— Но кто мог забраться в сарай с пластырем? Только тот, кто знает про сигнализацию, — размышляла Нэнси.

— Коллин, в котором часу вы с Филом вернулись вчера? — спросила она.

— Около полуночи, — ответила Коллин, выпрямляясь.

— И сигнализация была включена?

— Да. Папа говорил, что она его разбудила, когда мы подъехали.

— Х-м-м… — Нэнси начала прохаживаться взад и вперед. — Следовательно, тот, кто это сделал, знал, как избежать включения сигнализации. — Она остановилась перед Коллин, — Ты слышала, как уехал Фил?

— Конечно. Он зашел выпить кофе и… — Внезапно глаза Коллин негодующе сощурились. — Ты думаешь, что это Фил?!

— Нет. Но пока он — один из подозреваемых… как и все остальные, — поспешила добавить Нэнси, зная, до чего возмущаются люди, если кого-то им близкого в чем-то обвиняют.

— Выкинь из головы, — твердо заявила Коллин. — Пусть Фил иногда и злится, что я слишком много времени провожу с Иволгой, но вреда он ей ни за что не причинит. Он ведь понимает, как много она для меня значит.

— Ну, ладно, — уступила Нэнси, хотя Фил и казался ей наиболее вероятным виновником. Он знал про сигнализацию, много раз бывал внутри сарая и присутствовал на ферме Хили в самое удобное время. К тому же у него была причина. Хотя Бесс и считала, что Фил никогда не сделал бы этого даже из ревности, но Нэнси не была так уж в этом уверена. Однако, раз Коллин свято верила в невиновность Фила, настаивать на своей версии она не стала.

— Ну, хорошо. Тогда поговорим о людях, которые были тут в то утро, когда у Иволги случились колики. Почему бы тебе не рассказать мне побольше о Глории Доннер, тренере, про которую ты упомянула, — сказала Нэнси.

— Только сначала выпустим Иволгу на луг, — ответила Коллин, забирая повод у Нэнси. — Будет себе щипать траву и забудет про больную ногу, а мы можем посматривать за ней с веранды. К тому же, — добавила она, утирая вспотевший лоб, — я бы выпила чего-нибудь холодненького.

Коллин отвела Иволгу на огороженный лужок, где на сочной траве уже пасся упитанный шотландский пони. Увидев Иволгу, он поднял голову и заржал. Коллин открыла ворота, сняла с кобылки повод и повесила его на изгородь.

Иволга, прихрамывая, подошла к пони, и они потерлись друг о друга мордами. Он с пронзительным ржанием встал на дыбы, а затем они принялись щипать траву бок о бок.

— Это Шут, — объяснила Коллин подругам, когда все трое пошли к дому. — На нем я училась ездить верхом. А теперь он просто составляет компанию Иволге.

Четверть часа спустя девушки уютно расположились на веранде в шезлонгах, держа в руках бокалы с лимонадом. Был погожий октябрьский день, прохладный и бодрящий. Осеннее солнце приятно согревало.

В доме они были одни — родители Коллин отправились на работу.

— Ну, так слушай о Глории Доннер, — сказала Коллин, расположившись в шезлонге поудобнее. — Она тренер и содержит небольшую конюшню в получасе езды отсюда. Мы с Иволгой в этом году взяли у нее несколько уроков. Однако, если я буду продолжать подготовку к гран-при, мне понадобится постоянный тренер. Я подумываю о Глории, а она как будто готова нас взять.