Тайна волжской Атлантиды - [34]

— Молодец, Фантик! — восхищенно сказал Ванька. — По-моему, ты в самую точку попала! Вот только… — яхта завибрировала: это Сергей раскочегарил мотор так, что дальше некуда, и вообще, можно сказать, что мотор уже из собственной шкуры выпрыгивал, работая на таких перегрузках, на которых, наверно, в обычное время он бы перегорел, но тут он сам понимал, что деваться некуда, надо работать. — Вот только мы строим всякие догадки, а ведь нас в любой момент могут схватить! Если бы наши правильные догадки помогли нам избавиться от бандитов — ну, крикнув им, что мы знаем, кто они такие, и передаем их приметы по радио, на служебной частоте… А так…

Снаружи грохнуло, стекло одного из иллюминаторов разлетелось вдребезги, пуля впилась в панель обшивки, под самым потолком.

Мы все побелели.

— Ребята… — прошептал Ванька. — Вот теперь мне становится по-настоящему страшно!

Глава десятая Спасение в разгадке!

Сверху заглянул обеспокоенный Алик.

— Ребята, как вы там? В порядке?

— Вроде, да… — ответил я.

— Вот гады! — ругнулся Алик. — И, как назло, все море пустое, ни одного суденышка! Такое, наверное, раз в сто лет бывает!.. Ничего, держитесь! Прорвемся!

— Послушай… — у меня возникло какое-то странное состояние: встряхнуло нас так, что я сам себе казался невесомым, будто вот-вот взлечу и начну плавать под потолком как воздушный шарик, и от этого невесомого ощущения мне было тоскливо и неприятно, но при этом мозги заработали на полную мощь, не хуже мотора яхты, будто испуг от просвистевшего рядом выстрела какую-то пробку из головы вышиб. И мне многое сделалось понятным… Все было так просто! Это мы переусложнили, придумывая новые и новые версии. — Послушай, ведь на яхте есть средства связи?

— Судовая рация, — ответил Алик. Он вздрогнул и вскинул голову, прислушиваясь: это по яхте опять выстрелили, и Павел выстрелил в ответ. Судя по звуку выстрела, катера опять малость поотстали. — Но мы ей не очень умеем пользоваться. То есть, можем принимать сведения о погоде, о состоянии судоходных путей, можем передать какое-то сообщение, но… Но даже если мы что-то передадим, любая помощь запоздает. Мы должны выкручиваться собственными силами. Мы уже думали об этом.

— Но ведь у вас ещё были мобильные телефоны?

— Были. Но и они не помогут. Мы не знаем телефонов ни рыбинской милиции, ни других ближайших служб. Пока мы дозвонимся в Питер, чтобы там нашли телефоны Рыбинска и связались с Рыбинском, пока в Рыбинске поймут, в чем дело и вышлют нам на выручку патрульный катер со спецназом… Для нас все будет кончено, так или иначе. И потом, мы должны точно передать координаты, где нас искать — ведь море огромное. А из-за этой гонки мы сами немного сбились, и нам ещё определяться надо, в какой мы стороне. Если бы мы сразу, едва завидев катера, отзвонили в Питер по мобильному, то, может, и вышел бы толк, хотя вряд ли. Но мы ещё не знали, ложная тревога или нет. А теперь… А теперь мы можем только передать, что за нами гонятся такие-то катера с такими-то людьми, и что в нас стреляют. Но в любом случае эти катера сумеют начать искать только задним числом — и, конечно, ничего и никого не найдут, у них будет достаточно времени смыться куда угодно. Ничего, до людных мест осталось не так далеко!

— Я не о том! — сказал я. — Ведь с мобильного и в наш город можно позвонить?

— Можно, конечно, но…

— Так давайте его сюда! — сказал я.

Алик спустился в кают-компанию, вытащил из шкафчика свою спортивную сумку, а из неё телефон, и включил аппарат.

— Держи! Он был отключен от связи, чтобы нас не дергали во время отпуска. Но что ты хочешь сделать?

— Все узнаете! Мы продержимся ещё буквально пятнадцать минут?

— Продержимся. Пока они побаиваются выстрелов и сохраняют дистанцию. В конце концов они пойдут на решающий штурм, и нам будет не очень хорошо. Но минут на пятнадцать можно рассчитывать. Но как ты за это время?..

— Если я прав, — сказал я, начиная набирать номер, — то меньше, чем за пятнадцать минут мы решим все наши проблемы! А я думаю, что я прав!

— Ты не преувеличиваешь? — недоверчиво спросил Алик.

— Борька никогда не преувеличивает! — ответил воспрявший духом Ванька. — Он — голова! Он до такого может додуматься и такое сообразить…

В это время в трубке послышался знакомый мне хрипловатый голос.

— Алло?..

— Это я, Борис Болдин, — сказал я.

— Борис! Рад тебя слышать! Как дела? — Степанов хмыкнул. — Нашли вы клад?

— В том-то и дело, что нашли! И потрясающий — чуть ли не на миллионы долларов!

— Что-о? — я услышал, как Степанов поперхнулся и закашлялся. Очень может быть, проглотил от изумления сигару — он почти наверняка сидел с сигарой в зубах, как всегда в своем рабочем кабинете.

— И теперь за нами гонятся какие-то бандюги! — выпалил я. — Может, и вам слышны выстрелы: это они стреляют, а Павел отстреливается с палубы от их катеров!.. А до этого, когда я клад нашел, в меня стреляли из подводного ружья и чуть не убили!.. Скажите, кто знал о вашем договоре с телевизионщиками и об условии насчет клада?

— Кто знал? Мы сами, адвокат, нотариус, секретарь нотариуса… похоже, Степанов с трудом приходил в себя, хотя любые передряги и бандитские разборки были ему не в диковинку.