Тайна «Тускароры» - [9]

— Нет, — донеслось из динамика. — Но могу посмотреть, где они.

Последняя светлая точка на экране локатора сдвинулась к краю зеленоватого поля и исчезла.

— Безобразие, — прошептал Лухтанцев.

— Марина, Мариночка, — сказал в микрофон Анкудинов, — хоть вы не уходите за пределы связи.

— Нет-нет, я слышу вас хорошо, — послышался голос Марины, и точка на экране радара вспыхнула снова.

Все вздохнули с облегчением.

— Мое усовершенствование, — с гордостью пояснил Кошкин, указывая пальцем на светящуюся точку на экране. — Отражение от особой пластины на шлеме скафандра. Специально для направленного луча, как тут в шахте, например. И с судна можно хорошо следить за аквалангистом. Вот только стены шахты экранируют; как наружу вылез — пропал…

— Послушайте, Кошкин, можете вы помолчать немного? Поверьте, никому это неинтересно, — процедил Лухтанцев.

— Богданова, — продолжал он в микрофон, — так что с Робертом Юрьевичем и остальными?

— Они на дне. Осматривают снаружи шахту.

— Зачем открыли запасной выход? И, собственно, как смогли это сделать?

— Не знаю…

Снова стало тихо. Прошло несколько минут. Потом на краю экрана локатора появились одна за другой еще три светлые точки.

— Ну, слава богу, кажется, все, — с облегчением проворчал Анкудинов.

И тотчас в разговорном динамике послышался голос Волина:

— Внимание наверху! Начинаем подъем…

— Да вы не томите, Роберт Юрьевич, — взмолился Анкудинов. — Скажите хоть два слова: что там такое?

— Запасной люк оказался открытым, — донеслось из динамика. — И похоже, что его открыли снаружи, предварительно отключив сигнализацию. Словом, еще одна загадка… Но теперь можно надеяться, что вниз, в помещения станции, вода еще не проникла.

На «Тускароре»

Стрелка глубиномера медленно ползла по шкале: двести, двести пятьдесят, триста, триста пятьдесят…

Батискафом управлял Кошкин. Волин внимательно следил за экранами локаторов, время от времени бросая взгляды сквозь толстое выпуклое стекло кабины. Синяя тьма за иллюминатором постепенно густела. На четырехстах метрах воцарился непроглядный мрак. Изредка вспыхивали голубоватые и фиолетовые искры, медленно скользили расплывчатые светящиеся полосы.

— Кальмары, Роберт Юрьевич, — почему-то шепотом сообщил Кошкин, опасливо косясь на светлые пунктиры.

— Алексей везде видит кальмаров, причем, как правило, исполинских, сказал Розанов, высокий светловолосый юноша с длинным веснушчатым лицом, сидевший позади Волина. — А это всего-навсего глубоководные рыбы из семейства хаулиод.

— Вы правы, — подтвердил Волин, — но несколько кальмаров также прошли совсем близко. Правда, не очень большие.

— Между прочим, Алексей, — заметил Розанов, — эти хаулиоды — тоже милые твари: у них зубы, как кинжалы, и растягивающееся брюхо. Они могут глотать добычу, в несколько раз превышающую длину их собственного тела.

— Глубина пятьсот двадцать, — сообщил Кошкин.

— Если на станции включен свет, мы скоро должны заметить его, — сказал Волин, всматриваясь во тьму — Большие наружные рефлекторы, видимо, не светят… Их было бы уже видно. Вот на экране постройки станции и нижний конец шахты. Судя по контурам, они целы.

Розанов многозначительно кашлянул.

— Глубина пятьсот пятьдесят, — объявил Кошкин охрипшим от волнения голосом.

— Теперь максимум внимания, — сказал Волин. — Еще десяток метров — и остановитесь. Пройдем сначала над постройками станции. Но без торопливости, Алексей Павлинович.

— Я езжу б-быстро только н-наверху, — заикаясь, пояснил Кошкин, — и то п-по хорошей д-дороге…

— Что с вами?

— Это у него реакция на глубину, — заметил Розанов. — Глубже пятисот пятидесяти начинает заикаться.

— В-верно, но потом п-проходит…

— Станция сейчас точно под нами, — сказал Волин. — Света на ней нет.

— А м-может, опущены все б-броневые плиты?

— Маловероятно.

— Выключим наше освещение, — предложил Розанов.

— Можно, — согласился Волин, щелкая выключателями.

Тесная кабина растворилась в непроглядном мраке. Лишь на пульте управления призрачным зеленым узором вспыхнули стрелки и шкалы и на круглом экране локатора четче стали контуры построек станции. Непроницаемая тьма была и за толстыми стеклами иллюминаторов. Ни единой светящейся точки, ни единой холодной искры, свидетельствующей о присутствии глубоководных обитателей. Чернильная темнота, безмолвие, кажущаяся пустота…

«Вот он — вечный мрак океанических глубин, — мелькнуло в голове Волина, — черная пустыня дна… Как трудно представить, что всего в полукилометре отсюда светит солнце, искрится поверхность океана, чайки с криками носятся над волнами… Наверху жизнь, тут — тьма и холод смерти. Даже пустота космоса щедрее — там светят звезды…»

— З-звезды! — послышался шепот Кошкина. — Звезды под нами…

Волин посмотрел вниз, туда, где должен был находиться нижний иллюминатор. Яркие голубые точки медленно проплывали под батискафом. От каждой из них отходили змеящиеся голубые лучи.

— Это глубоководные морские звезды — брисингии, — сказал Розанов. — Они лежат на грунте… Ну не красотища ли?

— Алексей Павлинович, полная остановка! — скомандовал Волин. — Судя по брисингиям мы еще движемся. Станция совсем близко. Включите наружные рефлекторы батискафа!