Тайна трех - [10]

В течение дня я несколько раз перехватывал вопросительный взгляд пастора, устремлённый на моего друга. Пастор как будто тоже не понимал причины молчания и тоже не решался ничего сказать. Оба мы — я и пастор — были точно загипнотизированы необъяснимым молчанием Кручинина.

Перед ужином Кручинин собрался на прогулку. Было уже довольно темно. Мы шли по узким улочкам города, по направлению к его южной окраине. Вдруг Кручинин остановился у освещенного окна какой-то лавки и, развернув карту, стал её внимательно изучать. Он разогнул одну сторону листа и проследил по ней что-то до самого края. Мне он ничего не стал объяснять. Сунув карту в карман, Кручинин молча зашагал дальше. Мы дошли до последних домов, миновали их. Светлая лента шоссе, уходящего на юго-запад, лежала перед нами. Кручинин остановился и молча глядел на дорогу. Я подумал было, что он кого-нибудь ждёт. Но он, постояв некоторое время, отошёл к обочине и сел на придорожный валун. Я последовал его примеру. Тьма сгустилась настолько, что мне уже трудно было следить за выражением его лица.

Вспыхнула спичка — и зарделся огонёк папиросы.

— Там — граница, — односложно бросил Кручинин, и взмах руки с папиросой описал огненную дугу в том направлении, где ис­чезала светлая лента шоссе.— Тот, кому нуж­но будет скрыться, пойдёт туда, — продолжал он и поднялся.

Теперь я понял причину нашей рекогно­сцировки. Мы обогнули скалу, и перед нами сразу открылся весь городок.

Почти тотчас, как мы вышли на этот пово­рот, перед нами возник человеческий силуэт. Фигура оставалась неподвижной. Приблизив­шись, мы увидели, что это женщина. В не­скольких шагах от неё мы остановились. — Я жду вас, — послышался глухой голос. Лицо незнакомки было закрыто плотной тканью. Как будто угадав, что я намерева­юсь сделать, она быстро проговорила:

—   Не нужно света.

Это было сказано так, что я поспешно от­странил руку с фонарём, как будто он мог вспыхнуть помимо моей воли.

Судя по голосу и быстрым, уверенным дви­жениям, женщина была молодо.

Мы последовали за нею.

—   Я Рагна Хеккерт, — сказала она. Кручинин выжидательно молчал.

—   Я дочь Хеккерта,— пояснила она.

—   Шкипера? — мягко спросил Кручинин.

—   Нет… кассира Хеккерта.

Она, по-видимому, ждала, что мы как-то вы­разим своё отношение к этому знакомству. Но мы молчали. Тогда она сказала:

—   Я знаю, почему убили дядю Хьяльмара. 

—  И знаете, кто убил? — быстро спросил Кручинин.

—  …Нет, этого я не знаю… Я сказала бы вам, непременно сказала бы… Вы хотите знать, почему его убили?

Мы выразили полную готовность её слу­шать.

И вот что мы услышали: её отец Видкун Хеккерт оставался в должности кассира лом­барда и вовремя пребывания тут немцев. Немцы ему доверяли и платили хорошее жа­лованье. По каким-то соображениям они не вывезли в Германию наиболее ценные заклады золото, серебро — и оставили их в сейфе ломбарда. Когда стало ясно, что немцам не удержаться, жители снова потребовали возвращения вещей, и тогда-то все услышали, что ценности исчезли: немцы их увезли к себе. Но Видкун Хеккерт не только знал, что ценности остались в стране, но знал и место, где они спрятаны. Немцы, под страхом смерти, приказали Видкуну хранить тайну и обещали явиться за ценностями при любом исходе войны. Недавно Видкун поделился тайной с братом. Он боялся своей тайны. Не знал, как поступить: ждать прихода немцев или считать появление их невозможным и открыть тайну своим властям? Хьяльмар резко осудил поведение Видкуна и сказал, что если кассир не сообщит всё властям, то он это сделает сам. Рагна знала, что отец ещё с кем-то советовался, но с кем именно, установить ей не удалось. Ей кажется, что об этих разговорах отца с Хьяльмаром пронюхала немецкая агентура и немцы поспешили убрать Хьяльмара. Если бы знать, с кем отец ещё советовался? Уж не через того ли человека какие-то немецкие последыши проведали тайну?..

Ах, если бы знать, куда ушёл Кнуд Ансен! Он, наверно, всё знает…

После некоторого размышления Кручинин мягко сказал:

— Я не уверен в том, что именно Кнуд убил шкипера, но могу дать вам самое твердое слово: завтра я буду знать убийцу.

Восклицание радости вырвалось у девушки и заставило Кручинина на мгновение умолкнуть, затем он неожиданно закончил фразу:

— Я узнаю его при одном непременном условии… вы никому, решительно никому не скажете о том, что виделись и разговаривали со мною.

— О, если это нужно!..

— Непременно!.. Если вы скажете хотя бы слово, я ни на секунду не поручусь за жизнь вашего отца.

— Да, да, я буду молчать… Конечно, я буду молчать… Я так и думала: нас никто не должен видеть вместе. Потому я и пришла сюда.

— Как вы узнали, что я тут?

— Я с утра слежу за вами.

— Идите. Пусть ваша догадливость и труд не пропадут напрасно из-за того, что кто-нибудь увидит, как мы вместе возвращаемся в город.

— Помоги вам бог, — торопливо проговорила Рагна и пошла прочь. Её высокий тёмный силуэт сразу исчез в ночи. Не было слышно даже шагов: она предусмотрительно пришла в обуви на каучуковой подошве.

— Предусмотрительная особа, — негромко и, как мне показалось, несколько иронически произнёс Кручинин и опустился на придорожный камень. Но тут же вскочил так, словно камень был усыпан стёклами.