Тайна темной комнаты - [7]
— К чему же оно относится? Гага только плечами пожал.
— Как же в эту комнату попасть? — спрашиваю.
— А думаешь, надо попадать? — спрашивает Гага.
«Так, — думаю, — все ясно! — Гага новую загадку изобрел, и непонятно, что можно ему возразить!»
— Та-ак… — говорю, — значит, между нашими квартирами какая-то комната, вход в которую неизвестно откуда?
— Видимо, — Гага плечами пожал.
— И что же там происходит?
— Откуда я знаю? — говорит Гага.
— И что ж это за комната такая, неизвестно?
— Я расспрашивал старожилов нашего дома, — говорит Гага, — никто из них даже не догадывается, что одно окно в нашем доме всегда темное.
— Значит, это ты первый заметил?
Гага плечами пожал:
— Видимо, я.
— Ну и что теперь будем делать?
— Думаешь, надо обязательно что-нибудь делать?
— Ладно, не притворяйся! — я разозлился. — Не просто же так ты меня во двор вытащил — явно хотел что-то мне предложить!
— Ну, неплохо бы, вообще, заглянуть в эту комнату, — говорит Гага. — Но вход в нее, видимо, замурован. Когда, с какой целью, и что в этой комнате замуровано — вот на какие вопросы хотелось бы получить ответы, — говорит Гага.
— Проникнуть в эту комнату через стены не удастся — вряд ли твоя преподобная бабуся позволит стену в вашей комнате проломить!
— Бабушка? — обрадовался я. — Она позволит! Пойдем, честно ей все расскажем — она разрешит!
— Да нет, — говорит Гага. — Не стоит лишних людей в нашу тайну посвящать. Думаю, самим удастся разобраться. Завтра Первое мая, все почти на демонстрацию уйдут, и мы с тобой в комнату эту проникнем.
— Но как?
— Думаю, на крыше за трубу веревку привяжем, и один из нас спокойно по этой веревке до окна спустится.
— Ты это называешь — «спокойно»?
— А что? По-моему, мы уже спускались на веревке с высоты не так давно?
— Ну, там хоть не видно было, какая высота, а тут ясно — грохнешься — все переломаешь!
— Пожалуйста, — говорит Гага, — я спущусь, а ты будешь на крыше находиться, за веревкой следить.
— Ну, почему же, — говорю, — можем жребий вытянуть — кому спускаться!
— Ну, хорошо, — говорит Гага, — завтра в девять часов я зайду за тобой, с веревкой.
Вернулся я поздно уже, лег спать. Но всю ночь не мог заснуть. «Надо же! Считал, что никаких больше тайн нет во всей вселенной, а оказалось — вот тайна, под боком, рядом с моим диваном — замурованная комната!» Так и заснул я под утро, думая о ней, и приснился мне страшный сон.
Будто бы встаю я с дивана, вылезаю через форточку на подоконник, потом, держась за раму, пытаюсь свеситься подальше, чтобы в ту, соседнюю комнату заглянуть, но нет, сбоку не видно ничего, только оконный переплет.
Вдруг, решившись, я отталкиваюсь от своей рамы вбок, лечу и оказываюсь на подоконнике той комнаты! Чуть не сорвался, но успел ухватиться кончиками пальцев за оконный переплет.
Потом прижался лбом к холодному стеклу, стал смотреть. Тут, к счастью, над двором луна появилась, и все стало мне видно в той комнате: продолговатая пустая комната, на полу черные тени от рам, в углу — цилиндрическая железная печка до потолка. И все! И ничего больше в этой комнате нет. И даже двери нет — вот что поразительно! Комната есть, печка есть, а никакая дверь в эту комнату не ведет — ни открытая, ни закрытая!
Передвинулся немножко по подоконнику, ладонью форточку толкнул. Она заскрипела вдруг, страшно громко, в тишине, и сдвинулась. Еще нажал — она почти полностью открылась и вторую форточку во второй раме сдвинула.
Подтянулся я, скорчился, и стал в эту форточку протискиваться. Пролез, повисел в комнате вниз головой… Черные тени там на полу. Тихо — только слышится громкое мое дыхание. Потом ступил руками на подоконник, потом сделал переворот и ногами встал на пол. Все! Прошел по всей комнате, стены осмотрел. Дверь все-таки есть, в той самой дальней стене, где печка. Но заклеена — чуть выступает высокий прямоугольник под обоями! Потом стал разглядывать более подробно: какие-то вещи, видно, оставленные старыми жильцами, валяются на полу: старая самодельная кукла, чулок, набитый песком и кое-где перевязанный, с глазами и ртом, нарисованными углем, потом металлический милицейский свисток с катающимся шариком внутри, еще — «маялка», сшитая из обрезков материи с зашитой внутри, — вспомнил я, — бляхой от морского отцовского ремня. И со страхом я вдруг понял, что все эти вещи мне знакомы, вернее, все это были мои вещи, которые я в разное время потерял, и как-то они оказались сейчас все вместе в этой комнате? Вернее, вспомнил я, они и не потерялись, а странным образом все исчезли — и вот теперь оказались как-то в закрытой этой комнате, на полу. Зачем? И кто их сюда собрал? Я быстро посмотрел назад — открыта ли форточка? Потом посмотрел вперед и увидел, что заклеенная дверь качается под чьими-то ударами, кто-то хочет войти в эту комнату; потом обои криво и далеко порвались, и дверь стала медленно отворяться. С бьющимся сердцем я отскочил к окну и… проснулся у себя на диване. Но долго еще не мог понять, что это был сон — настолько реально все было в той комнате. Потом я заснул, и разбудил меня звонок.
В комнату в сопровождении бабушки вошел Гага.
— Все спишь? — сказал он. — Что, разве ракеты смотреть не пойдем?
