Тайна святых - [84]

Св. Иоанн Златоуст написал толкование на весь “Новый Завет”, исключая “Откровение”. Следовательно, и он не получил Духа на его изъяснение.

Итак, церковь не знает сокровенного значения “Откровения св. Иоанна” и в этом признается устами св. Дионисия. Однако, неверно утверждение некоторых богословствующих, что церковь запрещала когда-либо толковать “Откровение”, она только не видит правды у толкователей и ни одно из существующих толкований ее не удовлетворяет.

Поводом к тому мнению, что церковь запрещала толкование Откровения послужило, например, то, что хилиазм был признан ересью. Но хилиазмом (тысячелетним царствованием) в истории обозначено известное движение, поднятое Монтаном (в половине второго века). Монтан проповедывал скорое воцарение Христа на основании слов “Откровения” о первом Воскресении и тысячелетнем царствовании со Христом участников первого воскресения (Откр., гл. 20, 6). Это движение погубило многих, вместе с Монтаном ушедших в пустыню в ожидании Христа. Из того, что монтанизм церковью признан ересью многие горе-богословы заключают, что всякая мысль о наступлении в будущем таинственного времени, указанного в “Откровении”, есть вредная ложь. Мы называем их горе-богословами, ибо в конце “Откровения” сказано точно: “кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того Бог отнимет участие в книге жизни и в святом граде и в том, что написано в книге сей”.

Конечно, все сказанное в “Откровении” св. Иоанна должно совершиться. Неизвестны только сроки и непонятно, как это совершится — о сроках свершения церковь имеет свое суждение. Вот что сказано в учебнике истории церкви, допущенном церковной властью к преподаванию в средних учебных заведениях: “подробности пророчеств, заключающихся в “Откровении”, могут быть только поняты по исполнению их”.

Можно, наверное, утверждать, когда наступят события, о которых Господь благословил поведать миру, “Откровение Св. Иоанна” раскроется, как совершеннейшая простота, подобно всему благовествуемому в Евангелии. Исчезнет кажущаяся сочень загадочной и даже, как бы спутанной, вереница образов и аллегорий. То, что имеет в “Откровении” первенствующее значение, найдет свое твердое и незыблемое выражение. Ничего противоречащего священному писанию и преданию в “Откровении” быть не может. Только жизнь церкви обозначится с большей глубиной и полнотой. у св. Даниила пророка сказано: “в последние времена знания умножатся”.

Скажем, прежде всего, как мы намерены изъяснять “откровение св. Иоанна”. Не построчно, не останавливаясь над каждым необычным выражением — это было бы бесплодным старанием прямо и буквально истолковать “Откровение”, - св. Дионисий Ареопагит доказал невозможность такого толкования. В книге великое множество образов, аллегорий, эпитетов, сравнений. Сокровенный смысл “Откровения” скрыт за образностью, он в самой глубине изложения — такова особенность этого творения Св. Иоанна Богослова. Только главные руководящие мысли, долженствующие открыться толкователю, выводят из катакомб красоты апокалипсиса.

Тайна стиля еще и в том, что только при познании главных мыслей все части апокалипсиса оказываются глубоко связанными между собой. Без постижения мистической глубины “Откровения” отдельные части его как бы распадаются на совершенно самостоятельные видения, не имеющие ничего общего между собой, внешне соединенные названием “Откровение св. Иоанна”. Что общего, например, между первой частью — посланием Христа семи церквам Малой Азии (главы 2 и 3) и второй частью, где Агнец снимает печати (Главы 4-11), даже способ изложения у каждой части различный. В посланиях ясное поучение, полезное для этих семи и, вообще, церквей. Все образное здесь или понятно само по себе или употреблен термин для тех веков понятный. Между тем во второй части все иносказательно, и до такой степени, что допускает, как будто, (например, в событиях по трубам семи ангелов) сколько угодно толкований.

Но, конечно, это только так кажется, — и первая и вторая части органически связаны между собой.

Мало того, что апокалипсис распадается на отделы, но и отделы прерываются главами, которые кажутся совершенно посторонними излагаемому предмету. Но, повторяем, знание сокровенного смысла апокалипсиса все, кажущееся чуждым и несвязным, показывает как необходимое и целесообразное. Образы находят свое место в строгом течении главного. Причем все второстепенное и мало значимое обнаруживается не как бессмыслица, а, вытекая из великой образности стиля, служит как бы красивой оправой сокровенному.

Считаем необходимым сказать, что некоторые термины и понятия мы заимствовали из книги “Толкование на Апокалипсис” св. Андрея, архиеп. Кесарийского, знавшего древнее значение слов, впоследствии забытое. С духовной стороны понимание св. Андреем “Откровения” не имеет никакого интереса; он сам говорит в предисловии: “я не постигаю глубины сокрытого в “Откровении” духа, но желаю дать упражнение уму (и только!) к дальнейшему стремлению. Духовное познание представляю Божественной премудрости, знающей те времена, в которые исполнится предсказанное”.