Тайна субургана. И если я умру завтра... Среда обитания - [16]

Инокузи молча стоял в отдалении, вслушиваясь в каждое слово, и думал: «Странно устроена эта религия. По-настоящему верят в живых богов, святых, пророков. Главное, верят, что, умирая, человек перерождается снова в младенцев и животных».

Беседа Дамдин-Очира с богдом продолжалась уже около получаса. Банчин-богд поднялся с помоста, сделал несколько шагов до приготовленного на круглом столике угощения и по ламскому обычаю поднес монгольскому ламе питье и еду. Пока Дамдин-Очир жевал, запивая из кубка, Банчин-богд на все лады расхваливал господина Инокузи, представляя его чуть ли не единственным человеком, способным спасти ламаистскую буддийскую религию в Монголии и восстановить там прежние порядки. Ознакомившись с содержанием письма от монгольских лам, привезенного Дамдин-Очиром с просьбой помочь свергнуть новую власть и возвести на престол богда, Банчин-эрдэнэ, прошептав заклинания, сообщил, что священное дело монгольских послушников бурхана увенчается успехом, ибо так угодно бурхану.

— Жалую вас титулом халхасского богд-хана и званием каноника. Повелеваю обосноваться в Баргутской кумирне и препоручаю вам главенствовать над ламами Халха-Монголии. Срок жизни народной власти будет зависеть от ваших благодеяний, — изрек Банчин-богд — Отец желтой религии.

Услышав о такой высокой миссии, выпавшей на его долю по высочайшему велению живого бурхана, Дамдин-Очир на мгновение лишился сознания от неописуемой радости. Придя в себя, он поклялся исполнить повеление Банчин-богда и положить все силы на то, чтобы срок новой власти стал как можно короче. После этого, сложив ладони, начал усердно молиться перед ликом святого Банчина.

6

Дамдин-Очир, которому еще до рождения была предсказана судьба стать ламой, всю свою жизнь провел в монастыре, изучая буддийские каноны, молитвы и заклинания на тибетском языке, строго блюдя обряды, глубоко почитая многочисленных богов буддийской религии, истинно веруя в живых хубилганов-перерожденцев, богдов-святых, бурханов-богов и мечтая, умерев, переродиться, снова став человеком.

До фанатизма набожный, Дамдин-Очир и не подозревал, что господин Инокузи прекрасно разыграл спектакль, посадив на пьедестал подставного «живого богда», что вся программа этого спектакля от начала и до конца была продумана и разработана им с единственной целью завладеть вторым золотым слитком, имевшим баснословную стоимость, а на роль живого бурхана был куплен за деньги бежавший от народной власти из Монголии и осевший в Харбине проходимец-лама, продавшийся японцам. Спектакль удался как нельзя лучше. А окрыленный безумной радостью от полученного высочайшего титула, Дамдин-Очир даже не задумался над тем, каким образом и почему святой оказался в Харбине, а не в святая святых — Лхассе?

Поздним вечером, когда в юртах потухли последние огни, тихо скрипнула дверь деревянной пристройки, и Балдан вышел во двор. Тьма была непроглядная, и через несколько шагов очертания монастыря растаяли в ней.

С трудом отыскивая дорогу, Балдан добрался до хашана Буянта. Взойдя на невысокий пригорок, он услышал негромкий свист, который повторился через несколько секунд. Балдан ответил точно таким же чуть слышным свистом, и Гомпил тотчас вышел к нему.

— Только что в окне Буянта был свет. Не иначе, как манатки собирает, негодяй.

— Ничего, все будет в порядке. Мы пришли вовремя.

— А чего беспокоиться? Раньше утра он все равно не тронется с места. Может, и вовсе днем поедет. Все давно привыкли к тому, что этот китаец разъезжает по сомонам, поэтому он наверняка свой отъезд скрывать не станет.

— Нет, Гомпил, ошибаешься, друг. Одно дело — по сомонам таскаться, а за кордон махнуть с ценным грузом — это совсем другое дело. На этот раз он уедет скрытно. Брать будем сейчас.

— Тогда лучше через погреб проникнуть, я знаю, где лаз находится. Воду возил сюда, приметил. Тут рядом, идемте.

Осторожно ступая, стараясь не задевать ногами камни, чтобы не вызвать лишнего шума, они вплотную подошли к хашану с другой стороны.

— Видите кучу жердей у забора? Здесь.

Балдан снял наган с предохранителя и пересчитал патроны.

— Гомпил, стань у дверей ханшана. Если я через час не вернусь, ты знаешь, что делать, а если все будет нормально, я подам тебе сигнал огоньком. Смотри, Гомпил, нельзя этого мерзавца упускать. Очень опасный враг.

— Давайте вместе полезем. Я много раз бывал в этом доме, хорошо знаю, где что лежит. Вдвоем нам легче будет справиться с этим гадом, а?

— Нельзя, Гомпил. Он может ускользнуть. А ты хорошо знаешь окрестности и степь, понял?

— Понял.

— Ну, начали!

Они бесшумно разобрали сухие жерди, сваленные кучей, и под ними обнаружили старую, грубо выделанную и задубевшую лошадиную шкуру, лежавшую прямо на земле. Гомпил руками разгреб песок и ухватился за ржавую ручку деревянной крышки лаза.

— Спускайтесь, здесь лестница должна быть. Шагов через десять, если прямо идти, — дверца будет низенькая, она без замка. Вот, фонарик возьмите на всякий случай. Эта дверь ведет в погреб. Погреб просторный, в рост человека, слева в потолке тоже лаз. Выходит в сени. Будьте осторожны, — еле слышно шептал Гомпил.