Тайна старого колодца. Архивное дело - [46]

— Зачем он мне! — отмахнулся Жариков.

Оставшись вдвоем со Степаном Степановичем, Антон подробно рассказал причину своего визита. Стуков покачал головой:

— Так, так. Сейчас должны привести на допрос оригинального типа. Такого клоуна нам разыграл, что пришлось психиатров подключать. Думали, свихнулся. Оказывается, все в норме — мепробамата перехлестнул. В больнице немного подлечили.

— Граф-Булочкин? — спросил Антон.

— Совершенно точно. В вашем районе его задержали. Так вот: Бухарев не знает, что Булочкин задержан, и всю вину за убийство женщины валит на него. Булочкин с Бухаревым вместе отбывали наказание. Бухарев-то раньше освободился, в шестьдесят пятом году, работал шофером, а последние два года опять покатился по прежней дорожке. Пока неизвестно, чем вызвана последняя встреча Графа с Бухаревым. По имеющимся у нас сведениям, она носит почти случайный характер, но между ними произошёл какой-то конфликт, после которого Граф улизнул из Новосибирска в ваш район. На предыдущих допросах он показаний об этом принципиально не стал давать. Сейчас по поручению следователя проведем небольшой эксперимент. Показания Бухарева полностью записаны на магнитофонную ленту. Кое-что из этой записи прокрутим Булочкину и посмотрим, как он на это среагирует.

Антон подал Степану Степановичу портсигар, взятый у Жарикова.

— Надо узнать, как вот эта серебряная штука попала к Бухареву.

— Думаю, узнаем, — уверенно сказал Стуков. — Булочкин — рецидивист махровый. Такие не щадят, с позволения сказать, своих «коллег». К тому же, Граф, еще не зная показаний Бухарева об убийстве женщины, сильно на него обозлен. Пока затрудняюсь сказать, чем эта злость вызвана, но уверен, что, спасая свою шкуру, Булочкин выложит все, что знает о художествах Бухарева, если только он сам к этим художествам не причастен.

В кабинет заглянул сержант и доложил, что доставлен для допроса Булочкин. Стуков кивнул, и сержант пропустил в кабинет Графа. Антон сразу приметил, что лицо Булочкина посвежело, руки перестали дрожать, взгляд стал высокомерно-презрительным. Граф спокойно прошел к приготовленному для него стулу, неторопливо сел и, нахмурив брови, уставился на Антона.

— Мы с вами где-то встречались, — проговорил он.

Антон наклонил голову:

— На первом допросе, в райцентре.

— Ба! Лейтенант из провинции. Вы соскучились обо мне или приехали на стажировку в областной угрозыск? Вас по-прежнему интересует мой друг Юра? Он в самом деле приказал долго жить? Или, может быть, в прошлый раз вы с подполковником неумело пошутили?

— Есть вещи, которыми не шутят, — строго сказал Бирюков.

Булочкин насторожился:

— Его смерть вы хотите пришить мне?

— Мы не швейники. Нам надо узнать правду.

— Прошлый раз я не темнил. Если хотите, повторю свои показания под копирку.

— Завидная память, — Степан Степанович сухо улыбнулся.

— Моя профессиональная гордость, — Булочкин откинулся к спинке стула и посмотрел на Степана Степановича. — Предупреждаю, если вы меня вызвали снова по делу об убийстве, то разговор у нас опять не получится. Мне ужасно надоело слышать одно и то же: женщина — канализация, канализация — женщина. До удивительности примитивное варьирование. Судя по тому, как годы намылили ваши волосы, вы неглупый человек и должны понять, что «мокрые» дела — не мое амплуа.

— Бухарев утверждает обратное, — спокойно сказал Стуков.

Булочкин засмеялся:

— Я не очень высокого мнения об умственных способностях и моральных качествах Бухарева, но до такой наглости не докатится и он.

— Придется прибегнуть к помощи техники, — Стуков придвинул к себе портативный магнитофон. — Сейчас вы услышите…

— Блатные песни под гитару?

— Показания Бухарева.

Степан Степанович щелкнул магнитофонной клавишей. Кассеты пришли в движение, послышался голос, в котором Антон сразу узнал голос Стукова:

— Со всей серьезностью еще раз спрашиваю, кто все-таки убил женщину?

— Сколько можно вас убеждать? Булочкин убил! Думаете, почему он из Новосибирска сквозанул? Если бы не был виноват, зачем скрываться… Запутать меня хотите. Не виноват я здесь, гад буду, не виноват! — говоривший даже всхлипнул, и Антон представил, как допрашиваемый вытирает слезы.

— Вы и в присутствии Булочкина эти показания повторите? — снова прозвучал голос Стукова.

— Конечно, повторю! Только Булочкин сейчас где-нибудь в Одессе разгуливает… Не так-то просто Булочкина взять, вот и стараетесь на меня дело свалить…

Стуков остановил магнитофон, пристально посмотрел на Графа. Тот понял молчаливый вопрос, однако попробовал отшутиться:

— Явно бездарная и до удивительности нескладная песня.

— А если без шуток?.. — Степан Степанович нахмурился. — Бухарев — ваш соучастник. Узнали голос?..

Булочкин сидел все в той же независимой позе. На его лице нельзя было заметить ни испуга, ни растерянности. Только глаза смотрели колюче-настороженно, как у приготовившегося к прыжку хищника.

— У меня в соучастниках, как вы изволили выразиться, никогда не было кретинов, — медленно заговорил он. — Я свободный и, по мнению одесской милиции, довольно незаурядный художник. Надеюсь, дадите мне возможность не только услышать, но и увидеть этого любителя звукозаписей. Интересно, каким тенором он запоет в моем присутствии?