Тайна средневековых текстов. Библиотека Дон Кихота - [58]
Возвращение в Роман. Роману неожиданно надоедает реальная жизнь, и он возвращается в свой обычный формат
На другом конце провода долго не отвечали. Наконец зуммер сменила тяжелая пауза.
– Алло, – отозвалась Стелла.
Стелла Эдуардовна, это я.
Кто я? – зло спросили в трубке. Взглянув на часы, Безрученко увидел, что было всего половина третьего.
Леонид Прокопич.
Слушаю.
Дело срочное. Простите, что тревожу ночью.
Я уже проснулась. Слушаю вас.
Мне сейчас приснился кошмар.
Так.
Но он, кошмар этот, какой-то необычный. Литературный, что ли. Мне такие раньше не снились.
Что ж. Рассказывайте.
Сейчас. Закурю только.
В трубке послышалось, как шелестит целлофан, а затем длинный вдох и выдох. Стелле показалось даже, что она на расстоянии ощутила запах дорогого табака.
Ну как? Легче стало?
Да. Немного.
Теперь можете рассказать, что вам приснилось?
Сейчас. Еще одну затяжку – и все.
Слышно было, как Безрученко сделал не одну, а сразу три затяжки, словно рядовой перед штыковой атакой.
– Так вот. Слушайте. Вижу себя в рыцарских доспехах, на лошади и с копьем в руках. Все происходит внутри какого-то постоялого двора. И главное, я знаю почему-то, что в Испании.
Так, – отозвалась Стелла в трубке.
Рядом дом, – продолжил Леонид Прокопич. – Над моей головой – окно. В окне вижу двух дам. По-испански одна из них просит, чтобы я встал на седло и протянул к ним в окно руку, мол, она без меня жить не может. Я все понимаю, хотя ни одним иностранным языком не владею.
Знаю, – коротко подтвердила Стелла.
А главное, встаю. Встаю на седло. Это при моем-то весе и ловкости? Встаю и протягиваю руку. Чувствую, меня за правую кисть уздечкой привязывают к оконной решетке, а затем дамы эти убегают. Обидно, что во сне меня, как лоха какого, развели. На любовь купили. Стою я на седле, и страшно – ужас. А вдруг лошадь подо мной шевельнется или уйдет куда? В следующий момент так и случается. Лошадь постояла, постояла и пошла. И я повис. На собственной правой руке повис. Боль – нестерпимая.
Понимаю, – посочувствовали на другом конце провода.
Ключицу вывернуло. Но не это главное.
А что?
Просыпаюсь. Включаю свет, а на запястье вижу жирный красный след, словно жгутом оставленный. Будто действительно хотели руку оторвать или отрезать, и ключица болит по-настоящему.
Странно.
Еще как странно. Вот я и решил вам позвонить. Заметьте – опять рука. Наваждение какое-то.
Постойте, постойте, Леонид Прокопич. Мне этот ваш кошмар что-то напоминает.
Напоминает?
Да. Вы правы. Это какой-то известный литературный текст. Не помню какой, правда.
А вы с консультантами нашими свяжитесь.
Обязательно. Завтра утром доложу. А пока примите обезболивающее и постарайтесь заснуть.
Спасибо. Завтра жду.
Повесив трубку, Прокопич в свете настольной лампы принялся рассматривать красный след на руке. Так ее отлежать невозможно. Казалось, будто кто-то заранее сделал пометку, по которой ее, руку, следовало затем аккуратно отсечь. У Прокопича по спине забегали мурашки. Вместо обезболивающего он налил себе коньяку и выпил залпом, не смакуя.
На следующее утро, связавшись с вездесущим Сторожевым, Стелла выяснила, что сон Прокопича очень сильно напоминает 43-ю главу из первой части романа «Дон Кихот» Сервантеса.
Знаменитая 43-я глава первого томаромана «Дон Кихот»
Дон Кихот повернул голову и при свете луны, которая заливала все своим сиянием, увидел, что кто-то подзывает его из слухового окошка. А окошко это тут же показалось ему большим окном с золоченой решеткой, и его безумному воображению тотчас же представилось, как и в прошлый раз, что прекрасная дочь владельца замка, охваченная страстью к нему, снова добивается его любви.
– Моя госпожа, – послышался голос служанки, – просит только, чтобы вы протянули ей одну из ваших прекрасных рук, – ибо одно прикосновение к ней сможет успокоить убийственную страсть.
– Примите, сеньора, эту руку или, лучше сказать, этот бич всех злодеев на свете. Примите руку, к которой ни одна женщина еще не прикасалась. Я протягиваю ее вам не для того, чтобы вы ее облобызали, – нет, посмотрите на сплетение сухожилий, строение мускулов, ширину и крепость жил; судите же теперь, какой силой должна обладать рука, у которой такая кисть.
– Сейчас мы увидим это, – раздалось в окне.
– Мне кажется, что ваша милость не гладит мне руку, а трет ее теркой. Не обращайтесь с нею так сурово: она не виновата в страданиях, которые причиняет вам моя холодность. Не следует обрушивать на столь малую часть моего тела весь ваш гнев. Знайте, что кто любит, не должен мстить так жестоко.
Дон Кихот стоял во весь рост на Росинанте, просунув руку в слуховое оконце, и кисть его руки была привязана уздечкой к дверному косяку; он пребывал в великом страхе и тревоге, так как при малейшем движении Росинанта он мог повиснуть на одной руке: поэтому он боялся пошевелиться и надеялся только на то, что Росинант так спокоен и терпелив, что сможет простоять неподвижно хоть целый век.
Наконец, догадавшись, что он привязан и что дамы ушли, Дон Кихот вообразил, что в этом происшествии снова замешано волшебство.
Он дергал все время руку, стараясь ее освободить, но она была так крепко привязана, что все его усилия были тщетны. Правда, он тянул руку осторожно, боясь, как бы Росинант не сдвинулся с места. Таким-то образом, хоть ему и очень хотелось спуститься и сесть в седло, Дон Кихот должен был либо стоять, либо оторвать себе руку.
Главная черта литературно-художественного процесса – постоянное взаимодействие разных направлений мировой культуры и влияние их друг на друга. Чем похожи «Властелин Колец» и «Война и мир»? Как повлиял рыцарский роман и античная литература на Александра Сергеевича Пушкина? Что общего у Достоевского, Шиллера и Канта? На эти и другие вопросы отвечает легендарный преподаватель – профессор Евгений Жаринов. Евгений Викторович Жаринов – доктор филологических наук, профессор кафедры литературы Московского государственного лингвистического университета, профессор Гуманитарного института телевидения и радиовещания им.
Как чума повлияла на мировую литературу? Почему «Изгнание из рая» стало одним из основополагающих сюжетов в культуре возрождения? «Я знаю всё, но только не себя»,□– что означает эта фраза великого поэта-вора Франсуа Вийона? Почему «Дон Кихот» – это не просто пародия на рыцарский роман? Ответы на эти и другие вопросы вы узнаете в новой книге профессора Евгения Жаринова, посвященной истории литературы от самого расцвета эпохи Возрождения до середины XX века. Книга адресована филологам и студентам гуманитарных вузов, а также всем, кто интересуется литературой. Евгений Викторович Жаринов – доктор филологических наук, профессор кафедры литературы Московского государственного лингвистического университета, профессор Гуманитарного института телевидения и радиовещания им.
Просмотр сериалов – на первый взгляд несерьезное времяпрепровождение, ставшее, по сути, частью жизни современного человека.«Высокое» и «низкое» в искусстве всегда соседствуют друг с другом. Так и современный сериал – ему предшествует великое авторское кино, несущее в себе традиции классической живописи, литературы, театра и музыки. «Твин Пикс» и «Игра престолов», «Во все тяжкие» и «Карточный домик», «Клан Сопрано» и «Лиллехаммер» – по мнению профессора Евгения Жаринова, эти и многие другие работы действительно стоят того, что потратить на них свой досуг.
Как барокко может быть безобразным? Мы помним прекрасную музыку Вивальди и Баха. Разве она безобразна? А дворцы Растрелли? Какое же в них можно найти безобразие? А скульптуры Бернини? А картины Караваджо, величайшего итальянского художника эпохи барокко? Картины Рубенса, которые считаются одними из самых дорогих в истории живописи? Разве они безобразны? Так было не всегда. Еще меньше ста лет назад само понятие «барокко» было даже не стилем, а всего лишь пренебрежительной оценкой и показателем дурновкусия – отрицательной кличкой «непонятного» искусства. О том, как безобразное стало прекрасным, как развивался стиль барокко и какое влияние он оказал на мировое искусство, и расскажет новая книга Евгения Викторовича Жаринова, открывающая цикл подробных исследований разных эпох и стилей.
Как чума повлияла на мировую литературу? Почему «Изгнание из рая» стало одним из основополагающих сюжетов в культуре Возрождения? Чем похожи «Властелин Колец» и «Война и мир»? Как повлиял рыцарский роман и античная литература на Александра Сергеевича Пушкина? Почему «Дон Кихот» – это не просто пародия на рыцарский роман? Ответы на эти и другие вопросы вы узнаете, прочитав книгу профессора Евгения Жаринова, посвященную истории культуры и литературы, а также тонкостям создания всемирно известных шедевров.
Почему в Древней Греции самым модным жанром была трагедия? Кто на самом деле написал «Смерть Артура»? Так ли коварен был Макиавелли? Почему Данте гулял по аду именно с Вергилием? Как погиб Франсуа Вийон? Кто был самым любимым литературным героем Льва Толстого? Кто на самом деле утопил Муму? В цикле книг, посвященном истории литературных шедевров, профессор Евгений Жаринов обращается к самым знаменитым героям книг и эпоса и самым ярким эпохам в жизни человечества. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.
Перед вами сборник самых лучших, самых неожиданных рассказов о главных злодеях мировой истории от знаменитого историка Наталии Басовской. Безусловно, обаяние злодея намного сильнее светлого образа героя. Если вы хотите полюбить историю – эта книга для вас, если уже любите – тем более!
Невероятные биографии самых важных женщин в истории, рассказанные Наталией Басовской. Великие женщины, изменившие наш мир, любили и умирали, страдали и радовались как самые обычные люди. Все их тайны приоткрывает перед читателем знаменитый историк. Кто был более жесток, чем Тамерлан? Кого на самом деле любила Нефертити? Почему старый Китай закончился при Императрице Цы Си? Все ответы в этой книге.