Тайна Сорни-най - [3]
С мамы начинается земля.
В сказке продолжается земля.
А на земле — жизнь.
Жизнь… Какая тайна в ней заключена? Какой дух не дает мне покою? Что меня так волнует и нагоняет думу за думой?
Может, судьбы людей помогут мне понять себя и мир?!
2
Рядом со мной сидели мальчик с бабушкой. Мальчик ростом такой же, как и мой сын. Лет шесть ему. Не больше. Такой же шумный и беспокойный. Пристает к бабушке с вопросами:
— Это что, бабушка? Снежные горы?
— Это облака.
— Почему они внизу? Снег падает сверху, с облаков…
— Мы же летим.
— А до синего космоса мы долетели?
Он спрашивал о том, кто зажег солнце, почему на луну отправили луноход, а не человека, что будут пить на луне люди, если там нет воды, почему нельзя дышать космическим воздухом…
Бабушка слушала внука. И не спеша, глядя поверх очков внимательными, чуть усталыми глазами, отвечала на его вопросы. Эта чуть седоватая и спокойная женщина снова навеяла на меня сны моего детства.
Моя бабушка пришла ко мне из дремучей тайги. В первый раз я запомнил ее в лесу. Была ли она до этого — не знаю. Наверно, была. Но я-то ее помню с того самого мгновения, когда черника росла высокая-высокая, и я узнал ее сладковатый запах, а голубика голубела. И я мог дотянуться и срывать губами круглые и сочные ягодки. О, как это было чудесно — брать ягоды губами! Собака Хулах бежала рядом. Она так же собирала ягоды, как и я. Мы были счастливы. А бабушка ругалась.
— Руками надо брать ягоды, а не ртом. Только собаки так делают: у них нет крылатых рук, — говорила она. — Потому они и собаки, что нет у них рук. Несчастные твари! Зачем делать, как они? Счастье человека в том, что у него есть руки. Все ими можно сделать! Вот вырастешь большой, выше голубики станешь и сможешь тогда влезть на самую макушку кедра и юркими руками будешь срывать шишки. А Хулах, твоя черная собака, этого сделать не сможет, у него ведь только лапы.
Но собака все равно была счастлива. Она бежала рядом со мной, юлила и весело взвизгивала. Она, может быть, не все понимала в этом мире. Но видела, наверное, не меньше меня и радовалась, наверное, тоже не меньше и этим таинственным лапам кедров, в которых качаются тяжелые шишки, и этим краснощеким грибам, которые наклонили к земле головы, и этим голубоглазым ягодам, которые дразнят нас тем, что их много и нам не под силу их съесть.
Вдруг собака залаяла. Мелькнуло что-то золотистое, и на качнувшейся кедровой ветке я увидел зверька с пушистым хвостом и остренькими усиками. Это была белка. Настоящая белочка! Живыми, любопытными глазками глядела она на нас. И у нее, наверно, была о нас своя дума.
А вот прокричала ронжа — хозяйка кедра, кедровка.
— Созреют скоро шишки, и будет кедровка собирать орехи да зарывать их в землю, — говорит мне тихо бабушка. — На пользу нам эта ворчунья. Настанет зима, и забудет она, где зарыла свой клад, а в том месте на лето другой кедр, новый, будет расти. Вот какая полезная эта горластая птица. А старый хозяин тайги ходит где-то рядом. Вот его следы. Чтобы задобрить его, положи на его след ягодки. И сердце его растает. И не тронет он нас с тобой, — сказывает тихо бабушка и на следы медвежьи ягоды кладет. Я делаю то же самое.
Уплыло это сказочное время. И многое теперь кажется другим. И нет больше на земле голубики, которая выше меня. Бывая в тайге, я ищу такую голубику. И не нахожу ее. Может быть, мой сын ее увидит?
И еще я помню первую встречу с огнем. Он на поленьях плясал. А я на него глядел. Он стрелял искрами — а я не сводил глаз. Смола золотистая на поленьях кипела и, шипя, сгорала — а я на огонь глядел. Невидимыми руками, жаркими ладонями касался он моего лица — а я глядел и глядел. Смолистым дымком иногда прямо в глаза дышал он — и все же я видел его золотые зрачки.
И вдруг: земля под ногами качнулась, полетело небо, в голове закружилось синее пламя. И чьи-то руки схватили меня. Я очнулся: дедушка. Так я познакомился с огнем и с моим дедушкой.
Потом много раз я встречался с золотым огнем.
Замерзнешь на охоте, окоченеют руки, побелеют щеки, а разожжешь костер на снегу — щеки опять порозовеют, руки наливаются силой.
Промокнешь на рыбалке, до костей промокнешь — а огонь высушит тебя, вскипятит чай, даст силы уснуть, чтобы завтра ты снова улыбался и ловил рыбу…
И дедушку я узнал. Лицо у него было непохожим на другие лица. Одна сторона его была синей. Поцелуем неба называли его лицо. Откуда было мне тогда знать, что лицо дедушки кое-кто считал священным. А для меня он был просто милый дедушка, который мог увести в волшебный мир длинных-длинных сказок.
Еще я помню воду. Сверкающую на солнце весеннюю воду. Не помню, как ломался ревущий лед, какой в ту весну был ледоход, но помню, как атя мой в первый раз столкнул с берега лодку и окропил мою голову еще леденистой, но уже открытой небу водой.
А вода струилась и искрилась, ходила кругами и журчала. И я словно услышал песню. Звонкую и нежную песню. Глаза увидели на ровной глади воды радужные ромбики, квадратики, причудливые узоры, похожие на орнамент, что на меховой шубе моей мамы.
— А что в воде? — спросил я у ати, сидевшего на корме лодки-саранхапа.
С писателем Юваном Шесталовым читатели знакомы по романам «Синий ветер каслания», «Когда качало меня солнце» и другим книгам. Представитель маленького народа манси, живущего на севере нашей страны, Юван Шесталов увлекательно рассказывает о том новом, что пришло в жизнь некогда дремучей тайги. И эта книга о том же: о новой жизни далекого северного края, об открытии тюменской нефти, о том, как вливаются в ряды рабочего класса новые представители — люди народа манси. Слушать человека, запечатлевать его изменившееся мироощущение, рожденное в соприкосновении с техникой, — такую задачу решает писатель.
Наташа и Алёша познакомились и подружились в пионерском лагере. Дружба бы продолжилась и после лагеря, но вот беда, они второпях забыли обменяться городскими адресами. Начинается новый учебный год, начинаются школьные заботы. Встретятся ли вновь Наташа с Алёшей, перерастёт их дружба во что-то большее?
Действие романа развертывается в наши дни в одной из больших клиник. Герои книги — врачи. В основе сюжета — глубокий внутренний конфликт между профессором Кулагиным и ординатором Гороховым, которые по-разному понимают свое жизненное назначение, противоборствуют в своей научно-врачебной деятельности. Роман написан с глубокой заинтересованностью в судьбах больных, ждущих от медицины исцеления, и в судьбах врачей, многие из которых самоотверженно сражаются за жизнь человека.
Новый роман талантливого прозаика Витаутаса Бубниса «Осеннее равноденствие» — о современной женщине. «Час судьбы» — многоплановое произведение. В событиях, связанных с крестьянской семьей Йотаутов, — отражение сложной жизни Литвы в период становления Советской власти. «Если у дерева подрубить корни, оно засохнет» — так говорит о необходимости возвращения в отчий дом главный герой романа — художник Саулюс Йотаута. Потому что отчий дом для него — это и родной очаг, и новая Литва.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».